– А зачем ей, если она так богата?

– Богатство – не недуг, Светлый Феникс, – строго сказал отец. – Возможно, и ты когда-нибудь станешь богата, и мне хотелось бы, чтоб ты не забывала об этом.

Может, оно и так, но я думаю, богатство очень даже может сделать человека себялюбивым и жадным. Это как простуда: ее нужно избегать, одеваясь потеплее да не выходя из дому с непокрытой головой. Впрочем, к богатству меня как-то не тянуло. Другое дело – стать знаменитой. По-моему, возможность для этого у меня имелась: я с пяти лет упражнялась в игре на гучжэне[109], и даже мой брат Великая Радость, который очень любит состязания и очень не любит проигрывать, признает, что я играю лучше него. Я очень люблю практиковаться. Когда я сажусь за инструмент, и пальцы мои пускаются в пляс по струнам, кажется, будто мне открывается то, чего не знал до меня ни один человек на свете. Музыка – не просто красивые звуки, это как путешествие в другой мир. Некоторые великие музыканты годами играли в одиночестве и только потом начинали играть для слушателей, но я против слушателей не возражаю. Мне их восхищение нравится, очень нравится, но главное – нравится думать, что моя музыка что-то меняет в них, так же, как и во мне.

Но благовоспитанной девушке быть знаменитой неприлично, я знаю. Даже моя бабушка-ткачиха цыкала на нас и с громким треском скусывала нить, как только мы заговаривали об этом.

– Приличная девушка не должна допускать, чтобы о ней ходили толки, – говорила она.

Так что при жизни я, наверное, славы не добьюсь. Вот посмертная слава – дело другое. Если о тебе говорят после смерти, все в порядке. В «Хрониках предков», которые мы читаем с наставником, сказано много хорошего о поэтессе госпоже Блаженная Весна, и о художнице Высшее Наслаждение, и о каллиграфистке госпоже Чистая Вода. И все они были не только дамами великих достоинств. Некоторые из них даже состояли с нами в родстве, а госпожа Чистая Вода была младшей женой самого принца.

Омаме нравилось слушать нашу игру. Когда к ней собирались гости, нас с Великой Радостью часто звали в Покои Феникса, играть для них после ужина, пока Омама с гостями, сидя на подушках у палисандровых столиков, пили чай и жевали сласти. Играли, если не велено чего-либо иного, старую, всеми любимую классику – «Мост вздохов», «Девичьи капризы» и прочее в том же духе. Ничего нового и оригинального. Великой Радости очень нравилось исполнять «Весенний сев»: в ней ему выпадал удобный случай показать себя, подражая жаворонку.

– Конечно, в девичестве я и сама имела большой талант, – сказала как-то раз бабка, стоило нам закончить. Прозвучало это так, точно ее талант был куда выше нашего. – Сам великий Желтая Черепаха пригласил меня сыграть с ним дуэтом на празднике в честь дня рождения отца. Что это был за праздник! Собрались все. Госпожа Чистая Вода поцеловала меня в щеку, и даже сам наследный принц удостоил поклона. О да, я была неописуемо талантлива. Хотя, взглянуть на меня сейчас – и не подумаешь…