Сад оказался весьма необычен. Не сад, а какая-то затейливая головоломка, столь же прекрасная, сколь и обескураживающая. Вокруг клубился утренний туман, и видел Жак лишь шагов на десять вперед. Розы. Повсюду белые розы. Будь среди них хоть толика розовых или красных, он мог бы отличить один перекресток от другого. Жак принялся считать шаги, пытаясь составить в уме нечто наподобие карты, но извилистые тропинки совершенно смешались, спутались в голове.

Вот перед ним арчатый проем, увитый шипастыми стеблями, а там, по ту сторону – ступени, ведущие вниз. Вперед! Вот только путь у́же, чем кажется, и…

– Nom de nom![138]

Жак вскинул правую руку ко рту, чувствуя вкус крови там, где роза оставила свой поцелуй.

Лабиринт Статуй

Их, общим счетом, тринадцать. Вот бедолаги! Навсегда заперты здесь, в безлюдном, сером каменном дворике, среди серых каменных стен. Вот юный пройдоха стоит, привалившись к колонне. Вот маленький попрошайка сидит в тени орехового дерева. Вот два джентльмена – нос к носу, шляпы подняты в нескончаемом приветствии. И каждая статуя стоит (или сидит, или полулежит), подняв руку, показывая, куда идти. Это было бы очень кстати, если бы не тот факт, что все они указывают в разные стороны. А дверей в стенах дворика столько же, сколько статуй внутри.

Спустился Жак вниз, в толпу статуй, вгляделся в испятнанные мхом лица: нет ли какой подсказки? Внимание его привлекла статуя, изображающая высокого, узколицего человека, уставившегося сквозь очки в раскрытую книгу. Надо же, вылитый мсье Брюмо[139], хозяин дома, строитель лабиринтов!

* * *

Маркиза Жака о причудах Брюмо предупреждала так:

– Он эксцентричен, но не экстравагантен, холоден, однако хитер, и неизменно непостоянен. Возможно, ему удастся сломить твой дух.

Тут она улыбнулась, и Жак понял: визит к строителю лабиринтов – всего лишь крупица мук, уготованных для него маркизой.

Когда Жак вошел в хозяйский кабинет в самом сердце насквозь продуваемого сквозняками особняка, хозяин даже не поднял взгляда от хитроумного чертежа, над коим увлеченно трудился.

– Раненько вы, – проворчал он.

– Я всегда прихожу рано, – с поклоном отвечал Жак, – ибо интересы маркизы не терпят отлагательств.

– Тогда прекратите тратить время зря и говорите, что нужно от меня вашей маркизе. Ее письмо – эталонный образчик туманности.

Что было нужно маркизе? Конечно же, лабиринт. Лабиринт, обширнее и смертоноснее коего еще не видывал свет. И спроектировать такое по силам было только одному Брюмо.

Однако Брюмо отказался.

– Маркиза вам щедро заплатит, – напомнил Жак.