– Один вы его не развернете, – возражает Гоша. – Нужно минимум два человека, я видел.
– Мы пойдем вдвоем, – говорит Гошина мама. – В конце концов, это изобретение нашего НСИ, естественно, мы хотим его осмотреть. В рамках, так сказать, научно-секретной исследовательской деятельности.
– Мама! – кричит Гоша. – Но ты же тогда не сможешь уйти с нами!
– В мир мертвых? – спрашивает Евгения Георгиевна. – Туда – только насовсем и только когда придет мой срок. А раньше – нет, спасибо, уже пробовала. Да и Орлоку я не нужна: ему нужны вы.
Марина не узнает Гошину маму: голос резкий, лицо упрямо и решительно. Может, такой она была шесть лет назад, до своего исчезновения? Марина не помнит – слишком много лет прошло, и слишком маленькой она тогда была.
– Мам, я без тебя не пойду, – говорит Гоша.
– Не валяй дурака, – отвечает Евгения Георгиевна. – Ты не пойдешь без меня, твои друзья – без тебя, в результате все погибнут. Лучше решите, в какую область Заграничья попадете.
– Вью-Ёрк, – говорит Марина. – Думаю, проще всего.
– Вот и хорошо. – Гошина мама встает и, надев куртку, направляется к двери. – Ну что, Николай Михайлович, за дело?
Дядя Коля идет следом, и Марина говорит ему:
– Спасибо, дядя Коля.
Он пожимает плечами, берется за дверную ручку.
– Подождите, Николай Михайлович, – говорит Гоша. – Зачем вы сейчас нас спасаете? Какая разница – живые мы, мертвые? Вы же говорили, что разница – только у нас в голове?
Помолчав, дядя Коля отвечает:
– Потому что, Гоша, вы не просто «живые». Марина – моя племянница, а вы – ее друзья. Вот поэтому.
В комнату врывается морозный воздух – а потом дверь захлопывается, выпустив наружу двоих. «Мама», – одними губами шепчет Гоша, и тогда Ника подходит к нему, обнимает за плечи.
– А теперь – сконцентрируемся, – говорит Марина. – Вью-Ёрк. Гранд-сквер.