— Нет ее, — Марс высвободился из объятий, отшагнул назад, опустил голову.

— В каком смысле? — у Павла еще слышалась радость в голосе.

— Убили ее.

Слова, стократно отражаясь от стен, прорезали сознание здоровяка. Он склонил голову набок и оцепенел.

— В каком смысле? — почти по буквам выдавил из себя Павел.

— В прямом, — на выдохе ответил Марс. — Нет ее больше, Паша. Убили ее люди Князя.

— Ты...

— Думаешь, я в этом виноват? Нет. Ты. Ты отправил ее ко мне, а от меня одни несчастья. Я никакой не мессия. Я приношу только страдания тем, кто рядом со мной. Все умирают. Понимаешь? И я бы позволил тебе убить себя, но даже этого я сделать не могу. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Потому что должен помочь своему другу. Единственному, кто еще остался в живых. Надеюсь...

Павел подошел вплотную, взял Марса за грудки и тряхнул так, что у того потемнело в глазах.

— Другу?! А для моей крестницы ты кем был? Я думал, ты...

— Я просто человек, Паша. Просто человек. Я не могу творить чудеса, летать, оживлять мертвых. Очнитесь же вы все наконец!

— Она мучилась?

— Очень. Она мучилась сильно и долго. Она женщина, а ты знаешь, что с ними делают.

Павел оттолкнул его с такой силой, что Марс отлетел назад, споткнулся о груду мусора и упал.

— Почему?

— Что «почему»? — поднимаясь, спросил Марс.

— Почему ты допустил это?

— Потому что их было много, а нас двое. Потому что меня разоружили, избили и связали, потому что я не бог и не мессия, который может щелкнуть пальцами и поразить всех взглядом. Понимаешь? Я бы сделал все, чтобы помочь ей, но так случилось. Я не могу ничего исправить. Если тебе станет легче, я убил четверых из них там, на площади. Но лично мне легче от этого не стало.

— Мне тоже от этого не легче!

Удар пришелся Марсу в область виска. Когда очнулся, он был уже один. Голова раскалывалась. Он потер рукой ушибленное место.