— Иди ко мне. Ты глупый, бестолковый малыш.

Сергей на ватных ногах приблизился к ней, словно кролик к удаву. Чем дольше он был с ней, тем беспомощнее и безвольнее становился. В секунду все, что было до этого, исчезло. Осталась только она. Его богиня.

— Ты очень устал. Тебе нужно отдохнуть. Когда ты последний раз спал? Так нельзя. Иди ко мне, — она вытянула руки, чтобы он пал в ее объятия. — Я решила отойти назад, за стены. Этот мир наш. Мы соберем армию еще бόльшую и вернемся. Иди ко мне. Иди.

Ее запах, ее вид, ее тело. Она его наркотик, она его богиня. Ему было достаточно смотреть на нее, чтобы чувствовать себя счастливым. Ноги сами делали шаги навстречу, и он не помнил, как утонул в ее объятиях, прижимаясь к теплому телу.

— Ты мой любимый. Тебе нужно отдохнуть. Всем нужно отдохнуть. Просто пока надо еще немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Этот Марс не должен помешать нашему счастью. Следует его задержать, пока мы будем отходить к Риму. Ты же любишь меня?

Сергей кивнул, крепче прижимая ее к себе, словно маленький мальчик держал любимую игрушку, боясь с ней расстаться.

— Ты думал о детях? Мы с тобой можем стать хорошими родителями. Ты и я, и наш будущий малыш. Раньше я не могла, не хотела, а теперь у меня есть ты. Когда мы окажемся в Новом Риме, то, может быть, подумаем об этом? Ты не против?

Естественно, он был не против.

— Ты меня любишь?

— Очень, — еле выдавил он из себя пересохшим от счастья и неожиданности ртом.

— Мой мальчик, мой спаситель. Никто, кроме тебя, меня не понимает. Никто. Я уведу гвардию за стены Рима, а ты не дашь этому самозванцу помешать мне. Задержишь его и сразу догонишь меня. Лучше тебя нет никого, и никто не защитит меня, только ты. Оставь себе кого считаешь нужным, остальных я заберу.

— Я сделаю ради тебя все.

— Мой милый.

Вдруг Татьяна вздрогнула и охнула. Сергей, улыбаясь, поцеловал ее и прижал к себе со всей силы.

— Зачем тебе бросать меня, если ты можешь остаться? Мы будем вместе с тобой. Навсегда.

Он повторно вогнал меж ребер Татьяны нож. Металл проник сквозь грудную клетку и пробил легкое. Глаза девушки округлились, лицо исказилось от острой боли, слезы потекли по щекам. Она попыталась оттолкнуть генерала, но Сергей только сильнее прижал ее к себе и впился в ее губы, страстно целуя. Он повернул рукоять ножа, отчего Татьяна поднялась на цыпочки. Девушка закашлялась, дыхание стало хриплым. Генерал аккуратно положил ее на пол и сам припал на колени.

— Господи, как больно, — Татьяна смотрела на своего убийцу и не могла поверить в то, что совершил Сергей. Становилось холодно.