И хоть Медин Амаль пытался глядеть в вымощенный алым мрамором пол, все же он не сдержался и поднял взгляд, почувствовав какое-то шевеление в стороне. Они шли по широкому проходу библиотеки — по обе стороны располагались шкафы, словно каторжники, нагруженные свитками и фолиантами; помимо шкафов здесь располагались столы… десятки столов. За каждым из них сидело широкоплечее существо с серебристой кожей и львиной головой. Волнистые гривы, ниспадающие на могучие обнаженные спины, походили на туман, а зрачки в каждом из звериных глаз были цвета лазури и формы восьмиконечной звезды. Помимо этого каждое из львиноголовых существ являлось обладателем четырех рук. Длинные пальцы с кривыми когтями осторожно перелистывали страницы, немигающие взгляды бежали по чернильным строчкам. Это были ракшасы, духи пустыни, мудрейшие создания, поклоняющиеся, как и люди, небу, песку и ветрам, но во главе всего для них стояло небо. Смыслом их жизни было познание, но слабой их стороной являлись гордыня и крайняя мнительность. Порожденные ими, подчас выдуманные, обиды могли заставить ракшаса взяться за сталь и обратить ее против человека или джинна, что приводило к ужасающим последствиям.

Великий визирь будто не заметил ракшасов — и верно: для него духи пустыни, изучающие его книги, были привычным делом. А для невольников ковер вдруг стал легче пушинки, поскольку они тут же засеменили быстро и слаженно, как песчаная многоножка, спеша за своим господином. Лишь Медин Амаль, проходя мимо ракшасов, уважительно с ними здоровался, поднося два пальца к губам, а затем ко лбу. Один из львиноголовых, не отрываясь от чтения, рукой резко указал алхимику: проходи, не отвлекай. Что тот и поспешил сделать.

Библиотека завершилась сводчатой аркой, за которой оказалась винтовая лестница. Спустя почти сотню ступеней вся процессия, наконец, добралась до кабинета хозяина Алого дворца.

Место, в котором великий визирь Ан-Хара занимался наукой, подтверждало, что Алон-Ан-Салем не какой-нибудь выскочка, выбившийся на вершину власти в султанате благодаря козням и хитростям, а поистине мудрец и ученый, чьи интересы не ограничиваются каким-либо одним направлением, а простираются на множество различных дисциплин: будь то естественные науки или же медицина, астрономия и астрология, алхимия, математика и логика, магия и демонология.

Это был просторный айван с высоким куполообразным сводом и большим окном, занимающим собой всю восточную стену. В зале была приятная полутьма — окно было занавешено не пропускающими палящее солнце портьерами, благодаря чему здесь сохранялся оставшийся с ночи холодок. Купол был покрыт темно-синими эмалями и разукрашен в виде карты звездного неба. В противоположной от окна стене на высоте десяти футов виднелись дверной проем и ведущая к нему лесенка — то был вход в обсерваторию, где под руководством чародея по ночам трудились одноглазые духи вааби, изучающие созвездия и планеты в сложные оптические приборы, приставляя к окулярам свой единственный глаз. Но сейчас, когда время близилось к полудню, все вааби спали в специально построенном для них улье.