Ильдиар собирался было снова отправиться на разведку, но прочие наотрез отказались оставаться в тоннеле, поэтому к выходу подошли все вместе.

Это был очередной подземный зал — на этот раз меньший по размерам, чем зал рудорубок, но от этого легче не становилось.

Будто червивые норы, зияли чернотой сотни проходов, этажами пробитые в стенах. К ним подобраться не представлялось возможным — только если ты не умеешь летать, или… ползать по отвесной стене.

В центре подземелья возвышались несколько печей, выстроенных из багрового кирпича. Они высились одна за другой и соединялись в некое единое целое, топорщащееся дымоходами и обвитое каменными желобами, по которым тек плавленый металл. Стеклянные трубы соединяли перегонные кубы. По ним перетекали жидкости, не имеющие ничего общего с жидкостями природными — они едва заметно болезненно мерцали. Но удивительнее всего были тонкие металлические нити, ведущие из-под сводов подземелья к этим конструкциям. Раз за разом по ним изламывающимися и трещащими жгутами проходили молнии. Они били в поддоны, наполненные серебристым песком, плавя и корежа его.

Все это одновременно походило и на кузни, и на ткацкие станки, и на колдовские лаборатории. «Как будто сплелись воздух, вода, земля и огонь», — тут же вспомнились северному графу слова джинна.

Даже исключительно невежественный, по меркам магических наук, Ильдиар сразу же понял, что ему открылось. Атаноры — алхимические печи. Механизмы Великого Делания. Ильдиар не понимал эту науку: алхимия для него была всего лишь тем, как кто-то упорно пытается превратить низший металл в благородный, либо изобрести эликсир бессмертия. Но даже он понял, что прямо на его глазах происходило нечто совсем иное.

Плавильные печи, облизывающиеся языками багрового пламени, на подвижном механизме выпускали из своих недр тигли, и в них был отнюдь не жидкий металл. Рядом с топками стояли чудные древовидные механизмы, и подобно паукам, своими суставчатыми лапами они подбирали из тиглей и наматывали на катушки плавленые вязкие нити.

— Стекло…  — только и прошептал Ражадрим Синх. Его всего трясло. Голос стал напоминать хруст льда в серебряном кубке.

— Что с тобой, Ражад? — взволнованно прошептал Ильдиар. — Что такое?

— Стекло… Я ненавижу стекло…

— Но почему? — недоуменно спросил гном.

— Он вам не скажет, — ответил за джинна Аэрха. — Все они боятся стекла. А могучие колдуны знают об этом, именно поэтому их сажают в стеклянные бутылки.

— Но ведь джинн Амумали был пленен в медной лампаде! Об этом все знают…

— Вероятно, со стеклянным напылением, — важно предположил Хвали.