– Мы сделали это, – сказал Грехам, садясь рядом с женой. Доля секунды. Но он заметил: выражение ее лица резко изменилось, флирту конец.

Черри немного поквохтала над Феликсом, сказала, что он уже большой мальчик, раз может так далеко ездить на велосипеде и присматривать за папочкой. Договорились, что Феликс перед ужином может двадцать минут купаться в бассейне. Черри взяла стакан к столику у бассейна, а Грехам, заказав себе мартини, присоединился к ней.

– Продуктивный день? – спросил он, садясь.

– Говорить колкости нет нужды.

– Я не говорю колкости, – сказал Грехам, подвинулся на стуле и почувствовал, как усилия сегодняшнего дня дают знать о себе в мышцах. В бедрах пекло, но это была приятная боль, праведная. Завтра утром, впрочем, все может обернуться совсем иначе.

– Перетрудился сегодня? – спросила Черри.

– Определи смысл слова «перетрудился». Ты заказала нагрузку… извини, экскурсию. Может быть, надеялась, что она окажется для меня непосильной и я не вернусь. Тогда бы ты могла смеяться шуткам бармена, сколько душе угодно.

– Я беспокоюсь о тебе, что бы ты об этом ни думал.

Грехам сделал большой глоток холодного, как лед, мартини. Как это говорили в студенческие годы в коктейльном клубе? Суше, чем пыль от друидовой палочки для сверления. Парень мог заигрывать с его женой, но он отличный бармен. Мартини исполнил Грехама доброй волей, не в последнюю очередь оттого, что сделал неощутимым вкус растения. Он посмотрел на жену, на выражение ее лица, выражение глаз: «Будем или нет?» Она, казалось, готова к ссоре. Выигрывал ли когда-нибудь ужин от семейной ссоры?

– Извини, – сказал он. – Удачный был день. Я развлекся. Феликс развлекся. Мы скучали по тебе, вот и все.

– Послушаешь тебя и поверишь, – сказала она, но это было насмешливое предостережение, окрашенное триумфом в связи с тем, что ей первой удалось заставить его извиниться. Она улыбнулась и прикоснулась к тыльной стороне его ладони. – Еще десять минут, и я бы легла в постель с этим барменом.

Они допили напитки и выманили Феликса из бассейна обещанием шоколадного мороженого. Ужин был хороший, и Черри не комментировала количество вина, которое Грехам выпил, не таясь.

Грехам унес в номер Феликса, который начал клевать носом над своим десертом. Настроение Грехама снова испортилось, он чувствовал вкус Материнских слез, несмотря на перечный соус, ничтожным количеством которого приправил вырезку.

Черри уже была в ночном наряде, том самом, который был призван дать Грехаму сигнал, что любые ночные маневры она не приветствует. Непривлекательные бежевые бриджи. Нельстящий ночной бюстгальтер под прилегающим топиком, в котором она занималась йогой и с которым можно было сладить с помощью стамесок и плоскогубцев. Грехам оставил жену совершать ее ежевечерний ритуал с использованием очистителей кожи, тонеров и увлажнителей и вернулся в бар.