Понятия не имею, сколько это длилось, но когда наконец закончилось, я понял, что раскачиваюсь взад-вперед, как маленький ребенок, пытающийся успокоиться. Я перестал раскачиваться и осторожно вынул пальцы из ушей.

Позади меня хрустнуло разбитое стекло.

Я вздрогнул, но, прежде чем успел зажать уши, Лебедь сказал:

– Открой глаза и посмотри на стол. – Все лампы дневного света на потолке были разбиты, кроме одной, но она давала достаточно света, чтобы я мог увидеть перед собой поблескивавшую алую лужу, в которой выделялись осколки. Я не смел посмотреть по сторонам, но понимал, что бар полностью разгромлен.

– Опусти руки в кровь, Элтон. – Я сделал, как мне было велено, и по столу, покрытому формайкой, пошла рябь. Я слышал, как жидкость капала с его краев на пол.

– Оставь отпечатки рук.

– Где?

– Где-нибудь. Везде.

Я почувствовал себя азартным ребенком – участником соревнований по рисованию пальцами. Окунал руки и затем похлопывал сухие участки стола, скамьи, на которой сидел, а также самого себя.

– Довольно, – сказал Лебедь.

Я ожидал дальнейших указаний, стараясь не видеть отражения Лебедя в алой луже на столе.

– Знаешь ли, зачем я попросил тебя сделать это? – Я чувствовал вибрацию столешницы, жидкость на ней рябила, и она растекалась.

– Оставить отпечатки пальцев? – услышал я собственный вопрос.

Я чувствовал, что Лебедь улыбается.

– И твою ДНК. Теперь займемся персонализацией.

– Персонализацией?

– Где ты живешь?

– Квартира 12а, Арбон-Билдингз на…

– Ах, да, Западный Джезмонд.