В левом углу кухни возвышалась под потолок узкая голландская печь, облицованная желтоватой плиткой. У стен стояло штук пять газовых плит, и на каждой конфорке исходила паром кастрюля. Сами стены оказались завешаны разнообразными шкафчиками, полочками, вязанками красного лука и белого чеснока, медными сковородами, на которых можно было изжарить цельного поросенка. К ним прижимались дрожащие этажерки, древние холодильники и кухонные гарнитуры редких пород. Под самым потолком тускло мерцало крошечное оконце, заставленное баночками с проросшими луковицами. В центре кухни располагался стол, а на столе стоял гигантский черный противень.

– Присаживайтесь, – показала женщина на стул и канула в сумрачный коридор.

Иван сел на стул, положил на колени портфель и достал из кармана телефон, чтобы отзвониться Королю. Телефон в квартире не ловил. Неизвестный певец выводил рулады:

В ванной грянуло об пол что-то пустое и сделанное из жести, певец сразу смолк. Иван встал, прошелся по кухне, из любопытства заглянул в ближайшую кастрюлю – в ней бурлило что-то вроде расплавленного гудрона. Иван пошерудил поварешкой – из недр кастрюли всплыла разбухшая голова плюшевого медведя, глянула на Ивана добрыми глазами и вновь погрузилась.

– Будет тебе мамочка еду предлагать – не ешь, – прошептал кто-то у Ивана за спиной.

Иван отпрыгнул от плиты и обернулся. Сердце у него квакнуло – в дверном проеме стояла девушка лет восемнадцати. Она склонила голову на левое плечо, растрепанные каштановые волосы едва прикрывали грудь – девушка была совершенно голой.

– А в-вы к-кто? – выдавил из себя Иван и попробовал улыбнуться, но улыбка косо съехала с лица и не получилась.

– Будет она тебе питье предлагать – не пей, – сказала девушка и вдруг заглянула Ивану прямо в душу. – Козленочком станешь!

Из ванной вновь заблеял энергичный голос:

Девушка повернулась и тихо вышла. Иван заметил татуировку в виде летучей мыши у нее на пояснице. «Ни хера себе квартира!» – пронеслось у него в голове. Он опять схватился за телефон и решил спуститься к Королю, потому что в квартире явно творилось что-то незапланированное. Но тут по коридору прошаркали тапки, и на кухню наконец вошла Ядвига Бабаджановна. Он помнил ее по фотографиям. Старуха была одета в глухое черное платье под самое горло. В руках она сжимала блюдечко с блинами. Она потянула носом воздух, фыркнула и пожевала губами.