Кошка помедлила и подняла на него свой пустой немигающий взор. На секунду он застыл в ужасе: она знала? она уже знала? Ему казалось, что никогда прежде она не выглядела так восхитительно: такой безупречно белый шелковистый мех, такой пышный воротник, будто его только что причесали. Такая вздорная курносая мордашка… Длинные жесткие усы… Изящные ушки стоят торчком, будто она все понимает. И, конечно, эти глаза…

Его всегда завораживали глаза Миранды. Рыжевато-золотистые, они обладали загадочной способностью загораться будто по ее желанию. По ночам, разумеется, — они отражали блеск луны или свет фар его собственной машины, когда он возвращался домой, — глаза ее сияли, точно сами были лучами.

— Это Миранда, как думаешь? — спрашивала, бывало, Алисса, глядя на пару вспышек в высокой траве у дороги.

— Возможно, — отвечал ей мистер Мьюр.

— Ах, она ждет нас! Как мило с ее стороны! Она ждет, когда мы вернемся домой! — с детским воодушевлением восклицала Алисса.

Мистер Мьюр сомневался, что кошка даже заметила их отсутствие, а уж тем более ожидала возвращения, и в ответ молчал.

Было и еще кое-что в кошачьих глазах, что мистеру Мьюру всегда казалось неестественным: зрачок, такой удивительно чуткий к степени освещения, к оттенкам эмоций, что сужался до размеров бритвенного лезвия и расширялся так, что почти заполнял весь глаз… Сейчас, когда она смотрела на него, зрачки у нее были такие огромные, что цвета глаз практически не было видно.

— Нет, красота тебя не спасет. Ее недостаточно, — тихо сказал мистер Мьюр. Дрожащими пальцами он открыл дверь-ширму и выпустил кошку в ночь. Проходя мимо него — вот уж своенравное создание, в самом деле! — она легонько потерлась о его ногу, как не делала уже многие месяцы. А может, годы?

Алисса была на тридцать лет младше мистера Мьюра, но выглядела еще моложе: миниатюрная женщина с огромными, очаровательными карими глазами. Светлые волосы до плеч. Оживленные — хоть и, возможно, несколько лихорадочные — манеры вжившейся в роль инженю. Актрисой она была второстепенной, и амбиции у нее тоже были второстепенные, как она сама откровенно признавалась. В конце концов, серьезная актерская игра — это адов труд, и это в том случае, если справишься с бешеной конкуренцией.

— И потом, Джулиус так хорошо обо мне заботится, — говорила обыкновенно она, продевая руку под его локоть или на секунду кладя голову ему на плечо. — У меня здесь есть все, что нужно, правда…

Под этим она подразумевала загородный участок, который Джулиус купил для нее, когда они только поженились. (Конечно, еще у них была квартира на Манхэттене, в двух часах езды на юг, но мистер Мьюр постепенно проникся неприязнью к городской жизни — она действовала ему на нервы, словно скрежет кошачьих когтей по оконной сетке, — и теперь редко туда наведывался.) До того как выйти замуж за мистера Мьюра, Алисса периодически выступала в разных спектаклях под своей девичьей фамилией, Хоут, и так продолжалось восемь лет. О своем первом браке, который она, на свою беду, заключила в возрасте девятнадцати лет с известным (в том числе скандально известным) голливудским актером, ныне уже покойным, Алисса предпочитала не говорить подробно. А мистер Мьюр и не стремился спрашивать ее о тех годах. Для него их будто и не существовало.