Я почти ждал, что она скажет: «Я сажусь в свою машину и еду к себе домой». Я думал, она будет спать одна, как следует все обдумает и наутро меня бросит. Но нет, Шэннон так не поступит.

Когда мы добрались домой, она скинула туфли, вынула Бена из переноски и принялась тереться об него носом, баюкая кота на руках. Казалось, в ласке участвует все ее тело. Выглядело это даже как-то эротично.

— Малыш Бенни, как жаль, что ты не умеешь разговаривать.

А он просто промурлыкал в ответ так, словно в этих словах — «тебе столько лет, на сколько ты себя ощущаешь» — был какой-то смысл. Потом она поставила его на землю и с восхищением стала смотреть, как он медленно побрел по коридору к кровати, где обычно спал всю ночь и полдня в придачу.

Она налила себе бокал вина:

— Хочешь?

— Конечно.

Она налила и мне, до самых краев. Выпила сама.

— Я верю тебе, — сказала она. — Я не замечала, чтобы у тебя был бзик на кошек. Двадцать лет подряд носить ко всем этим ветеринарам разных котов было бы слишком странно — да и для чего это? Чтобы ты смог убедить меня сейчас? Должно быть, это тот же самый кот. Должно быть, это Бен. Остальные варианты просто нелепы. Доктор Дидерада тоже думал так. А ты как считаешь?

Я не мог поверить, что Бен опять оказался прав. Я в замешательстве потряс головой:

— Я считаю так же. Он сказал, что такое невозможно, но было в этом что-то… Словно время остановилось. Насколько я помню, мне было пять, когда я впервые увидел доктора Дидерада с Беном на руках. Угощая Бена, он протянул мне леденец, но мама не разрешила мне его съесть. Сахар — это белая смерть.

— Ты, наверно, был такой хорошенький в детстве.

— Я боялся, что ты посчитаешь меня чокнутым. Я бы сам решил, что я чокнутый, если бы меня тогда там не было.

Она рассмеялась, качая головой:

— Это было чудо. Подарок небес.

Она взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза:

— А ты никогда не пробовал… Ну, знаешь…

— Нет. Ни за что. Одного раза достаточно. И тогда-то все было страннее некуда. Я никак не мог уложить это у себя в голове. Поначалу пытался убедить себя, что вернулся совсем не Бен, что это какой-то другой кот, который ведет себя в точности так же, как он… Но даже тогда ему сейчас должно быть тридцать. По кошачьему исчислению это двести десять лет.

Она состроила гримасу, расстегнула лифчик и вынула его через рукав. Повесила на спинку стула.