– С чего вы взяли, что я соглашусь на такую сентиментальную просьбу?
– Потому что, несмотря ни на что, я вам нравлюсь, месье граф, – ответила Селина, не моргнув. – И вы любите своего племянника. Бастьян
Очередная эмоция на его лице, которую Селина не может прочесть. Молчание растянулось на несколько минут.
– Когда вы желаете поговорить с Себастьяном?
Вот самый главный вопрос из всех, что он пока задал. Селина сохранила непринужденный вид, когда ответила:
– Полагаю, это зависит от того, когда вы желаете, чтобы все закончилось.
– Тогда сегодняшним вечером?
Именно на это она и рассчитывала.
– Если желаете, месье граф.
Никодим одарил ее мрачной улыбкой.
– Любовь и правда слабость. – Он склонился над ее правым ухом. – И вы мне и правда нравитесь, Марселина Руссо. Особенно когда делаете так, как я хочу. – Угроза в его словах заставила кожу Селины покрыться мурашками, точно по ней побежали пауки.
Селина улыбнулась, чтобы скрыть свой страх.
– Я поняла.
– Себастьян встретит вас на террасе через двадцать минут.
Две стороны одной монеты
Две стороны одной монеты
Аромат умирающих цветов просачивался сквозь открытые двери, ударяя в нос Селине. Он напоминал ей о торговце пралине, стоящем на углу улиц Бурбон и Тулуз каждую субботу, о рождественских колокольчиках на его запястьях и щиколотках и самодельной трубке, торчащей из его рта. Под светом луны балюстрада из травертинового камня сияла бледно-розовым оттенком, а прожилки в камне напоминали кровь. Лозы бугенвиллей и бегоний обвивались вокруг бордюра террасы, на их лепестках поблескивала роса.
Стоя в этом красивом месте, Селина раздумывала над своим следующим шагом.
Она удачно заполучила то, чего желала больше всего: встречу наедине с Бастьяном. Однако благодаря стараниям графа рассорить их после смерти Найджела Селине лишь предстояло поделиться с ним своими догадками относительно зацепок, выписанных на меловой доске Майкла.