Хотя моих воплощений было много, Люк Варнер всегда оставался одним и тем же. Когда я провела руками по изгибу его спины, я почувствовала знакомый легкий слой пота, который всегда начинал образовываться до того, как он достигал кульминации.

Когда мы закончили, он обнял меня. Потом взял мою руку и прижал ее к ребрам слева. Его голос был мягким, и он держал меня за руку.

– Когда ты это сделаешь, нужно поднять лезвие наверх. Это очень важно. Ты меня слышишь?

Я почувствовала, как внутри все сжалось; дыхание как будто остановилось. На глаза навернулись слезы.

Он взял меня за подбородок.

– Посмотри на меня. – Голос звучал мягко, терпеливо. Я вспомнила все его версии: как он стоял в столовой, положив руку на плечо Джульетте; как на катере уверял Нору, что Клинт никогда ее не найдет; как держал на руках истекающую кровью Сандру.

– Я не могу это сделать.

– Ты должна. – Он встретился со мной взглядом. – Мне нужно, чтобы ты это сделала.

Я резко покачала головой и села.

– Но я слишком сильно тебя люблю.

– Тогда ты обязана помочь. Я больше не могу это выносить, Рыжик. Ты сама знаешь, что я больше не могу. Все было неправильно. Я думаю, мы неплохо справились, но в следующий раз ты можешь не вернуться собой. Было хорошо, но настал конец всему. Я тебе больше не нужен.

Я подумала о Ганноверской коллекции. Он собрал все под одной крышей для меня и Роджера. Это и есть доказательство жизни. Наших жизней. Его тоже.

– Пора, Рыжик, – велел он. Его пальцы переплелись с моими. – Тебе осталось недолго.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Я не могу больше смотреть, как ты умираешь.

Я встала, открыла сумку. На дне лежал нож, невинно скрывающийся за моим iPhone. Я подняла его и села на край кровати. Он был тяжелым, и я ощутила сладкий запах кожаного футляра.

– Достань его, Хелен. Ты знаешь, что нужно делать. – Меня поразило, что он назвал меня по имени.

– Что с тобой будет?