А ещё въедливого безопасника страшно интересовало, отчего да почему я оказался ровно там, где засели военные из какой-то там «конторы», и не имею ли я, случайно, к ним какого-нибудь отношения. И моё «да хер его знает, как так вышло» его не устраивало. К счастью, потом пришёл Евгений, который зам, и принес какие-то бумаги, почитав которые Семён Маркович от меня отстал. Сказал только, что первичные допросы задержанных отсутствие моей связи с Конторой пока подтверждают, но он всё равно будет за мной приглядывать. Я подумал, что Борух так легко тут не отделается. Однако на этом мои страдания не закончились — Евгений сопроводил меня в подвал и сдал на руки раздражённому человеку в лабораторном халате.

Он представился как «профессор Воронцов», усадил меня на стул в чём-то вроде телефонной будки и сунул в руки какой-то планшет. Профессор выглядел не молодым и не старым, а что-то среднее: вроде и седой и с залысинами, а резвый, как будто ему не больше тридцати. Но при этом склочный, как будто ему лет тысяча. Планшет оказался без кнопок и вообще, кажется, цельный. Как будто пластина тёмного полированного камня или вулканического чёрного стекла. Размером дюймов десять-двенадцать по диагонали, если планшетными мерками мерить, толщиной сантиметра два. Массивная такая штука.

— Смотрите туда! Чего вы меня разглядываете? — наорал на меня профессор.

— А как он включается? — тупил я, вертя в руках монолитную штуковину.

— Вы идиот, молодой человек? Я что, неразборчиво говорю? Я не прошу вас ничего включать. Я прошу вас смотреть!

Я послушно уставился в тёмную глубь.

— Что вы видите?

Сначала мне казалось, что надо мной зачем-то издеваются, но потом увидел, что за поверхностью, если приглядеться, просматриваются какие-то структуры. Словно вплавленные в стекло нити и пузырьки. Чем внимательнее я их рассматривал, тем отчетливее они проступали. Сложная многомерная сеть из точек и линий, которая завораживала и тянула рассмотреть её подробнее. По привычке пользователя смартфона я провел пальцем по экрану, пытаясь повернуть изображение, планшет дрогнул в руках, и в ответ, кажется, дрогнул пол… В внутри меня как будто что-то натянулось, в солнечное сплетение плеснуло холодом, точка на экране поехала за пальцем…

— Прекратите немедленно! — заорал на меня профессор. — Вы с ума сошли? Вы что творите?

Над будкой замигала оранжевая лампа, где-то вдалеке за дверями включился тревожный ревун. Учёный распахнул дверь и грубо выдернул планшет у меня из рук.

— Что случилось, Сергей Яковлевич? — в комнату забежал встревоженный Евгений и ещё какие-то люди. На меня они смотрели недобро.