— Очень… Хм… Активный потенциал попался. Ручонки шаловливые, а ума нет.

Я поднял руки жестом сдающегося немца. Всё-всё — обезврежен и обезоружен, нихт шиссен.

— Забирайте этого диверсанта, — резко сказал профессор, — давайте следующего…

— Я не… — возмутился я, но меня никто не слушал.

Отвели в лабораторию, набитую удивительно старообразными приборами — там был работающий лучевой осциллограф! Здоровенный, как бабушкин сундук, с круглым зелёным экраном. И ни единого компьютера!

Меня усадили на кресло, словно взятое в кабинете стоматолога, подключили какие-то датчики к рукам, под голову пристроили холодную неприятную железку. Я, было, подумал, что это антикварный полиграф, и мне сейчас будут задавать вопросы. Кто застрелил Кеннеди, кто убил Лору Палмер, кто подставил кролика Роджера и так далее. Но нет — никаких вопросов. Две молодые симпатичные лаборантки и немолодой несимпатичный мужик в халате что-то делали за моей спиной, щёлкая переключателями и тихо переговариваясь непонятными словами, а я просто так сидел. Даже задрёмывать начал.

Но тут одна из лаборанток поставила передо мной высокий барный стул, на котором стоял стеклянный лабораторный колпак. Под ним, на тарелке с надписью «Общепит», лежал чёрный, матовый, с жирным графитовым отливом кубик. Он почему-то показался мне неприятным, хотя обычно я ничего не имею против кубиков.

— Пожалуйста, поверните кубик, — сказала мне лаборантка. Та, что пониже, но пофигуристей.

Я дёрнулся, но вторая, высокая и стройная, мягко придержала меня за плечи.

— Не отрывайте головы от съёмника импульсов, пожалуйста.

— Но как…

— Представьте, что владеете телекинезом. Вам знакомо это слово? — она стояла за креслом, держала руки на моих плечах и волнующе дышала мне в затылок.

— Ну… Да, слово-то знакомо… Я должен повернуть его силой мысли, что ли? Если что, я не из этих…

— Просто попробуйте, — горячо и влажно мурлыкнула мне в ухо эта фемина.

Я попробовал. Кубик повернулся. И ещё повернулся. И начал скакать по тарелке, как будто его черти пинают.

Лаборантка поменьше его быстро унесла, так что не знаю, что с ним потом стало. Может, так и скачет.

— Я таки владею телекинезом? — удивился я.

— Нет, — шепнула мне на ухо стройная, — не владеете.

— А как же…

— Спасибо, мы сняли показания, вы можете идти, — голос её стал строгим, и руки с плеч она убрала.