Пока супруга Фроси сцеживала яд в бокал, Иван изучал отчёт по ДНС. Интересная вырисовывалась картина. Десять лет существовал Дом Неопределённой Связи, предлагая людям партнёров, совместимых по биохимическим и интеллектуальным параметрам. Притом кандидатов, выданных за раз, было не менее шести: по три каждого пола. Выбирай любого, лишь бы абонент или абоненты на другом конце были согласны. И что же в итоге получалось? Поэкспериментировав в среднем от трех месяцев до полугода, абоненты устанавливали более или менее постоянные связи. Преимущественно моногамные, иногда полиаморные, но образовавшись, они длились несколько лет и заканчивались, как правило, расторжением договора с ДНС. Эвелин подтянул общую нотариальную базу. Всё верно: подавляющее большинство союзов преобразовалось в семейные ячейки. Министр включил аналитический алгоритм, рассчитывающий процентное содержание различных типов ячеек. Любопытная в итоге получилась диаграмма. Шестьдесят четыре процента составляли так называемые классические пары. Ретроградные, немодные, признанные экономически невыгодными, ушедшие в подполье, но все еще востребованные.

Эвелин хмыкнул: нечто подобное он и предполагал, читая ежегодные отчеты. Заархивировал файл и поставил таймер на отправку в базу данных Иса. Если через три дня министр не вернётся из своего увлекательного средневекового турне, информация поступит на обработку искусственного интеллекта, а аватар Коренёва сделает ряд громких заявлений. Это отвлечёт на некоторое время граждан и золотосотенцев и позволит запустить семейную реформу, которую до нового созыва свернуть не выйдет.

Довольный этой рокировкой, Эвелин откинулся на спинку кресла и взглянул на Марго.

— С кем бы вы были, если бы не создали семейную ячейку с Фросей? — прервал он наконец молчание, царившее в кабинете.

Марго удивлённо посмотрела на него, потом неуверенно дернула плечом.

— Ни с кем, наверное. Я крайне нетерпима к людям, а из длительных связей у меня только работа.

Иван усмехнулся и отпил из бокала. Да уж, эта характеристика как нельзя точно отражала его суть.

— Ефросинья же умела без любви, лишь на одном уважении строить длительные отношения, — продолжила гостья. — Мы делили быт, финансы, ребёнка, секреты, но не чувства. Думаю, все эмоции доставались вам с Елисеем.

Эвелин задумался. Доставались ли ему эмоции? Страсть — да, а в последнюю встречу немного раздражения и обиды, и на этом, пожалуй, всё. Они разговаривали, но никогда о личном. Иван не спешил делиться своими тайнами, и Фрося не откровенничала в ответ. Всегда приветливая, гибкая, удобная. Нет, она не притворялась, но и не раскрывалась целиком. Единственный раз дала слабину, рассказав про Елисея.