Влора подсчитала в уме. Если он хочет, чтобы она присоединилась к нему на фронте через неделю, на поиски Уолера остается всего три дня.

− А если я его не найду?

− Значит, так тому и быть, – просто ответил Тамас. – Война продолжится, а враг будет располагать новым преимуществом.

Тамас повернулся на каблуках и оставил Влору нести караул на кладбище в одиночестве.

Она смотрела ему вслед, пытаясь успокоить дыхание. Через три дня она отправится на фронт либо с еще одной зарубкой на винтовке, либо с пустыми руками.

Это задание позволит ей примириться с событиями на вилле, придать какой-то смысл смерти Сабона. Если она правильно поняла Тамаса, а она знала его долгие годы, то он протянул ей оливковую ветвь. Возможно, это своего рода проверка, шанс вернуть его расположение.

Нельзя потерпеть неудачу.

***

Влора могла по пальцам одной руки пересчитать людей, которых относила к друзьям. В детстве она была одиночкой, а в подростковые годы не нуждалась ни в ком, кроме Таниэля. Сейчас четыре утра, прошло целых двадцать четыре часа после того, как она получила задание. Жаль, что в прошлом она не посвятила чуть больше времени налаживанию отношений с людьми.

Она впустую потратила целый день, опрашивая горожан, и узнала только то, что у Волера, как и у нее, в Адопесте друзей не было. Все его известные связи ограничивались гвардейцами Черлемунда, которые либо погибли, либо попали в плен, и никто из пленников не знал, где он залег на дно. Его жена и семья жили в Брудании. Влора исчерпала все зацепки, до которых смогла додуматься.

И поэтому оказалась в офицерской столовой в деловой части Адопеста. Как ни странно, в этот ранний час в столовой было не протолкнуться. В ближайшие двадцать четыре часа большинство офицеров отбывали со своими отрядами на фронт. В зале слышались пьяный смех, оживленные разговоры и возгласы игроков – военные наслаждались последней гулянкой перед отправкой на фронт.

Когда Влора прошла мимо ближайших к двери столов, за ними воцарилась тишина. Она сделала вид, что не заметила, слабо улыбнувшись нескольким офицерам, и направилась к бару. Прежде чем налить ей пива, бармен пристально глянул на ее серебряный значок с пороховым бочонком.

Развернувшись, она прислонилась к барной стойке. Ее взгляд блуждал по большому залу со сводчатым потолком, алыми портьерами и белоснежными скатертями. Горело полдюжины канделябров, ревели камины, отгоняя холод надвигающейся грозы.

Военные за ближайшими столами заметили ее взгляд и не таясь начали пересаживаться на свободные места или даже оглядываться на нее с неприкрытой враждебностью.