Затем граф Тастемара поднялся с кресла и медленно подошел к дочери, которая все это время молча сидела на кушетке в напряженной позе. Ласково улыбнувшись, Белый Ворон присел рядом с дочерью, погладил ее по спине, а та, соскучившись по отцу, прильнула к нему, обвив руками. Взгляд Филиппа потеплел, едва он вдохнул запах бронзовых волос Йевы. Он нежно поцеловал дочь в макушку, вспоминая, как вез маленькую рыжеволосую девочку из Далмона. Девочку, которая с первого дня стала называть его «папой».

— Пап, я очень скучала, — тихонько сказала Йева.

— Право же, я в этом году так редко выезжал из замка из-за Уильяма, что должен был надоесть тебе.

— Как вы можете так говорить? — В голосе девушки послышалось шутливое ворчание, но без намека на какую-либо обиду.

— Как Уильям себя вел, пока меня не было?

— Как обычно: засиживался в вашем кабинете по полдня, из-за погоды никуда не выходил, читал в своей спальне. Или в моей. — Глаза девушки чуть насмешливо сверкнули. — Домосед…

— В том, что у вас будет одна кровать на двоих в мое отсутствие я и не сомневался, — как-то печально вздохнул Филипп и обнял дочь еще крепче.

— Пап… Если мост на Западном тракте поврежден Мертвой Рулкией, то не надобно ли вам выехать чуть раньше, чтобы добраться до Восточного моста?

— Да, так и сделаем. Но поедем не по Западному Тракту, а по Восточному. Как только спровадим посла, мы все покинем Брасо-Дэнто.

— Мы все? — переспросила Йева и с непониманием посмотрела на отца.

— Ты тоже, моя любимая дочь. Я решил, что передам дар Гиффарда тебе, когда это одобрит суд.

Но вместо слов благодарности, которые Филлип ждал от дочери, он увидел, как та смертельно побледнела. Схватившись рукой за ворот черного отцовского котарди, обшитого золотыми воронами, а другой — за кушетку, девушка, казалось, совсем перестала дышать и с ужасом воззрилась на отца. Ничего не понимая, граф смотрел на перепуганное лицо дочери, пока, наконец, не догадался о причине такого поступка. Из его груди раздался то ли вздох, то ли стон.

— Дочь моя, я же предупреждал тебя не питать иллюзий по поводу отношений с рыбаком.

— Дело не только в Уильяме, — вполголоса, почти шепотом, ответила Йева. — Я никогда не стремилась к этому дару, отец, он мне не нужен! Передайте его лучше Леонардо, который так страстно жаждет крови Старейшины…

— Я не буду этого делать. Гиффард предупреждал меня и раньше о том, что Леонардо не достоин дара, но я не верил! Надеялся, что сын с годами поумнеет. Однако Лео показал себя в Райве наихудшим образом. Так что ты примешь кровь Гиффарда, дочь моя. — В голосе Филиппа зазвучали металлические ноты, он постарался сурово посмотреть на свою дочь, но вышло скверно.