Вопреки обещанию, вернулся нифлянец совсем не скоро, лишь через несколько часов. Дхуну негде было проверить, но по его внутренним часам был уже вечер. В этот раз зеленокожий был не один - вчетвером они, казалось, заполнили весь медблок. Даже для острого глаза горца их лица казались совершенно одинаковыми. Различать их можно было лишь по разнице в навеске на бронекостюме. Гуркх заметил, что солдаты тоже сначала не могли разобраться, где тот, который был здесь до этого. Но сориентировались они быстро. "Наверное, электроника помогла", - решил лейтенант. Полковник подбежал с докладом, но от него отмахнулись, как от надоедливой мухи. Потом людей и вовсе выгнали. Оставшись одни, зеленые окружили кресло и молча разглядывали горца. Потом заговорили на непонятном булькающем языке. "Похоже, спорят, - подумал Дхун. - Пусть только освободят..."

Нифлянцы словно услышали его - ленты ослабли и скользнули внутрь кресла. Мозг среагировал мгновенно, он вскочил и хотел отпрыгнуть в сторону, но вместо этого начал заваливаться на бок - тело, затекшее за время многочасового сидения, отказало ему. А медлительные на вид уродцы оказались совсем не такими - двое сразу подхватили его за руки и потащили к медмашине. Хватка была железной. Как только его забросили в капсулу, ремни снова сковали тело.

Крышка опустилась на место, отрезая джемадара от мира, и он провалился в забытье.

Он бежал вниз по узкой горной тропе, в некоторых местах срезал повороты, прыгая вниз со скальных обрывов. От этих длинных прыжков захватывало дух и хотелось радостно кричать во все горло. Он опять был первым, оставив братьев далеко позади. Но вдруг оказалось, что он перепутал место спуска и спрыгнул в пропасть. Сейчас он несся вниз, скользя по отвесной скале. Встречные выступы били и ломали тело, а до дна, скрытого в тумане, было еще бесконечно далеко. Боль от ран стала невыносимой, тело молило о смерти. Однако спуск все не кончался. "Он не кончится никогда", - подумал Дхун и очнулся.

"Я жив?" - он застонал. Боль в теле не проходила, наоборот, она стала еще сильней. Откуда-то сверху прилетел голос.

- Хочешь, чтобы все прошло?

- Я хочу умереть, - прохрипел он.

Сверху забулькало. Откуда-то он знал, что это смех. "На каком языке я говорю?" - жерновом провернулась мысль. И вдруг все кончилось - опять вернулась эйфория от победного бега в долину. Он открыл глаза и все вспомнил. Над ним нависла длинная голова с черными огромными глазами.

- Ожил? Теперь понял, что с тобой будет, если будешь сопротивляться?

- Пошел, ты! - голос стал нормальным и гуркх с удовольствием выдал свою коронную фразу.