– Это что, ещё один кошмар?
– Ты нарушаешь устоявшийся миропорядок. Глупо полагать, что человек, который должен быть мёртв, сможет безнаказанно разгуливать по Харлеру. – Глаза Донна сверкнули медовой желтизной, но мёд этот был ядовитым. – Мне следовало бы самому оборвать твою дорогу, но мы решили не вмешиваться. В конце концов, всё это немало нас развлекает, а тебе уже предназначен другой, куда более остроумный финал. – Его смешок пробрал морозом до костей, и я предпочла не задумываться, кто стоит за этим «нас». – Могу сказать только, что за своих друзей можешь не бояться. Тварь овладевает лишь теми, кто не отмечен печатью иного мира. Баньши с рождения принадлежат предопределённости, а твой брат и возлюбленный… Скажем так, им определена важная роль не только в твоей истории, но и в истории Харлера, что дарует им защиту. К тому же в их жилах, как и в твоих, течёт кровь высших фейри, неподвластных смерти, а это – знак Эмайна. Он не защитит тех, кто связан с сидами дальним родством, или тех, кто унаследовал от них слишком мало, но в твоих спутниках сила иной крови достаточно сильна. Может, это послужит тебе утешением. Остальные ответы узнаешь от своего сида. – Донн отвернулся. – Нет, леди Элайза Форбиден, это – не кошмар, насланный мной. Однако конец твоим страхам близок.
– Подожди! Что…
Но я уже стояла в одиночестве посреди пустого перекрёстка, между медленно гаснущих линий трикветра. Источник потусторонней силы исчез, и надобность удерживать что-либо внутри барьера отпала.
Повелитель Кошмаров ушёл.
Я взглянула на дорогу, по которой недавно уезжал в ночь Французик, понимая, что снова ожидаю увидеть там окровавленного Питера. Сунув опустошённый рубин в карман – левый, чтобы не перепутать с полным энергии камнем, лежавшим в правом, – вскинула руку с печатью вверх, заставляя материализовавшийся магический фонарик взмыть в небо сигнальной ракетой.
Аудиенция вышла краткой. Впрочем, глупо было рассчитывать на большее – особенно какой-то девчонке, которая должна быть уже мертва. А вот на другой ответ я всё-таки рассчитывала.
Хотя глупо ожидать, что Донн станет повторяться. И мысль о том, что это ещё один кошмар, отметать пока рано.
Я стояла в центре трикветра, пока Французик не подъехал к самому перекрёстку. Выждала, наверное, с минуту, ожидая какой-нибудь пакости, и развела руки в стороны, лишь когда мне нетерпеливо посигналили. Серебряная краска, медная пиала с остатками масла, рунные рисунки – всё полыхнуло голубым пламенем и исчезло, смешавшись с дорожной пылью. Следов лучше не оставлять, а после второго года обучения устроить небольшой пожар на ровном месте может любой, самый ленивый студент.