— А кого стесняться? Я голым тебя уже видел! Здесь переодевайся, конечно! Миш, а ты распорядись нам сюда чайку подать и чего-нибудь лёгкого пожевать.

— Сделаю! — щёлкнул каблуками воевода и вышел.

Костюм оказался Славке впору: и по длине рукава и штанин, и в плечах, и в талии — всё было как на него пошито.

Егор Петрович тоже оценил:

— А ты хорош! Хоть сейчас на плакат!

Он встал, подошёл к Славке и оглядел его более внимательно.

— Хорош! Внешность актёра — это как упаковка для его таланта. А продаёт, как известно, именно упаковка. И здесь я за тебя спокоен. Вот возьми-ка…

Он протянул руку и на его открытой ладони Славка увидел браслет. Изящный составной серебряный браслет.

— Просто пока примерь. Привыкни немного. Он станет твоим, но попозже. Сначала надо будет вытянуть тебя из небытия, так сказать, легализовать тебя обратно. А потом, если всё пойдёт по плану, ты сможешь носить этот браслет постоянно. Примерь… давай помогу.

Егор Петрович быстро и ловко накинул кольцо браслета на Славкину руку. Щёлкнула застёжка.

— Ну как?

Славка разглядывал своё запястье, но никак не мог принять, что это именно ЕГО запястье. Он видел тонкую насыщенно-голубую материю пиджачного рукава, из-под которого на несколько сантиметров выглядывал белоснежный манжет сорочки. Дальше начинался участок загорелой живой кожи, рассечённый серебряной лентой браслета. Чужой пиджак, чужая сорочка, чужой браслет. И рука, получается, чужая. Не его. И сам он во всём этом — чужой. До окостенения незнакомый, фальшивый, придуманный.

— Это не я, — скомкано ответил Славка.

— Это ты. Новый ты. Тот, каким можешь стать. Каким станешь! Пойдём, присядем. Нам надо кое-кого дождаться, чтобы окончательно решить вопрос твоего перевоплощения.

Они снова уселись в кресла.

Помолчали, каждый по-своему привыкая к новому образу Славки. Образу, который до неузнаваемости изменил его всего несколькими штрихами. Егору Петровичу было достаточно того, что он видел. Тем более он умел смотреть далеко вперёд и, несомненно, без труда мог себе представить то время, когда эта оболочка, кажущаяся сейчас такой неумелой и неубедительной, прирастёт к своему носителю. Внешнее и внутреннее смешаются, представив свету новый популярный коктейль. Как назвать его? «Неутолимая жажда мести», не иначе!

Славка мог как угодно далеко заглядывать в прошлое, но он не умел смотреть вперёд, в то грядущее, которое было ему незнакомо не только в силу отсутствия дара провиденья, но и в чисто практическом смысле. Он не знал, как живут «светлые», поэтому для него все перспективы были словно в тумане. Разве что сквозь непроницаемую дымку нет-нет да и пробивались какие-то яркие и радостные всполохи.