– Смотрите-ка, злой какой, аж искры из глаз, – объявил Пепе и засмеялся.

Моргон хлопнул ладонью Алие по уху.

– Я тебе сказал идти отсюда и не трогать лук.

Парень пошатнулся, глянул на кузнеца.

– Убью тебя, – прошипел он, посмотрел на остальных, потом снова на Моргона, и побежал в кузню.

Пепе показал на него пальцем.

– Смотрите, проворный какой! Как белка прямо.

Он снова рассмеялся. Шарата усмехнулся, Бингун по-прежнему скалил зубы. Зевака тоже рассмеялся. Нади даже не улыбнулся.

Моргон отер ладонью лоб. Она у него была больше головы Алие и, наверное, тяжелее. Моргон злился на себя и думал о том, не слишком ли сильно ударил мальчика.

– Тренируйтесь дальше и не смейтесь над малым, – буркнул Моргон.

– Да ничего с ним не станет, – сказал Пепе. – Пусть только не трогает лук, а то покалечит кого. Поздно будет смеяться, когда покалечит.

Он натянул тетиву и выпустил стрелу. Та попала в щит.

Вечером Алие взобрался на крышу. Там уже сидел Нади. Его тигровый лук лежал рядом, у ноги. На луке – колчан со стрелами. Стрелы были серые, уродливые, никакие.

– Когда-нибудь я убью Моргона, – стиснув кулаки, сообщил Алие.

– Не убьешь, – спокойно возразил Нади.

Алие уселся рядом. Он постепенно успокаивался и глядел уже не так упрямо и бестолково.

– Нет, Моргона я не убью, – рассудительно изрек он. – Пепе, Бингуна и Шарату – да, Моргона – нет. Его не сумею, да. Но тех троих – запросто.

– Да убивай, если хочешь, – разрешил Нади.

– Всех троих убью, одного за другим. И никто уже не будет смеяться надо мной.