— Ненавижу эти книжки, — ответил Гарри. — Представляете, как жить с именем Гарри и фамилией Горшков?

Несмотря на всё напряжение, я невольно прыснул и заслужил раздражённый взгляд.

— Особенно, когда во втором классе получил шрам на лбу, — продолжил Гарри. — И носил очки всё детство, родители не разрешали сделать операцию.

— Сочувствую, — сказала Елена. Кажется, даже искренне. — Но детям не правят близорукость хирургически.

— Знаю, — ответил Гарри. Он сидел, постукивая носком ботинка по полу, и это раздражало. — А вы-то сами? Ведь пришли договариваться? А?

— Может, мы сражаться пришли, — ответил Виталий.

Гарри кивнул:

— Ага. Я слышал про клинику. Но даже ваша компания не может быть столь глупа.

Он встал, бесцеремонно раскрыл сумку, стоящую у ног Виталия. Презрительно осмотрел содержимое. Заключил:

— Конечно, застрелиться сможете, если что. Только вас и трогать не станут.

— Мы не собираемся устраивать тут перестрелку, — сказал деда Боря. — Извините моего товарища, он нервничает…

— Да, вижу, — кивнул Гарри.

Кажется, он расслабился. Оставив сумку, отошёл к двери, что-то пробормотал себе под нос. Подождал. Потом сказал:

— Покину вас на минуту.

И действительно вышел!

Я посмотрел на Виталия. У того с лица медленно исчезало дурацкое обиженное выражение, он подмигнул мне, а потом сказал:

— Вы реально не видели?

— Чего? — спросила Елена.

— Кого, — ответил Виталий и потрогал очки. — В фойе два монстра. Шестилапые, уничтожители. Не видели?

Мы молчали.