Я кивнул.

— Давай будем считать, что метод годный, но его стоит усовершенствовать, — продолжал Лихачёв. — Углубить. Что необычного случилось? Уничтожение Слуг?

— Мы с ними уже сражались.

— Верно. Массовость уничтожения?

— Вряд ли…

— Да, тут должно быть качественное, а не количественное отличие… Копаем, Макс, копаем! Что было странного, необычного, никогда не случавшегося? Ваша попытка войти со Слугами в переговоры?

— На Селене мы тоже с ними говорили… — сказал я. Помолчал. — Необычно то, что они убили сами себя.

— Почему? — риторически спросил Лихачёв.

— Потому что к ним на время вернулась эмпатия, — сказал я. — Совесть… Может, это?

— Нет-нет! — Лихачёв хлопнул в ладоши. — Ну! Я уже вижу, а ты?

— Кристалл? — сказал я. — Семицветный кристалл?

— Бинго! — непонятно воскликнул Лихачёв. — Семицветный кристалл. Это уникальная вещь, так? Никогда не было и вдруг! Я слышал про двух-трёхцветные…

— Уникальная, но и такие находят, — покачал я головой. — Продавец сказал, что это очень редкая штука, но встречается.

— Да что ж такое! — возмутился полковник. — Только след показался… И всё-таки, мне кажется, что-то крутится вокруг кристалла. А? Чуешь, Макс?

Мне тоже так казалось, я кивнул. Произнёс вслух, размышляя:

— Кристалл большая редкость, конечно. Очень удачно он…

— Откуда, ты говоришь, кристалл?

— Наська подарила.

Лихачёв вздохнул:

— Бедная девочка… ты её видел?