— Может быть, именно это меня и смущает больше всего, — призналась я. — Когда все кажется идеальным, слишком легко привыкнуть к хорошему и потом начать воспринимать его как должное. Но ведь Йон живой парень, а не просто мой выдуманный идеал, правда? Я… думаю, что я очень боялась разочароваться в нем. Точнее боялась, что буду настолько глупой, что позволю себе разочароваться в нем только из-за того, что начну ждать от него соответствия всем тем выдуманным стандартам, что шли в моей голове в комплекте с тем, что у него и так уже было.

— Тебе никогда не говорили, что ты слишком много думаешь, детка? — усмехнулась омега, встряхнув буйной копной блестящих черных волос. — Но ты продолжай. Кажется, тебе самой полезнее сказать это вслух, чем мне послушать.

Я с благодарностью ей кивнула, ощущая, что мне действительно важно все это проговорить и облечь в слова, и продолжила рассуждать:

— Уже потом наши отношения доросли до той стадии, когда даже то, что не вписывалось в картинку «моего типа», уже не воспринималось мною как причина для сомнений или разочарований. Наверное… тогда я и поняла, что люблю его. Мы переплелись настолько туго, что я перестала разделять то, что мне в нем понравилось изначально, потому что не могло не понравиться, и то, что полюбилось уже потом, потому что было частью всего остального. Думаю, в этом есть какая-то особая хитрость. Никто из нас не идеален друг для друга на все сто процентов, даже такие, как мы с Йоном. Да, наши метки создали между нами притяжение невероятной силы, но спустя столько времени я с уверенностью могу сказать, что его одного было бы недостаточно, если бы во всем остальном мы были бы совсем разными. Да, я влюбилась в Йона, потому что он более чем соответствовал определению «моего типа», он буквально его собой воплощал, но сейчас я пришла к пониманию, что настоящая любовь это что-то более комплексное, глубокое и выходящее далеко за пределы физической и эмоциональной потребности в партнере. Я бы даже сказала, что это что-то близкое к тому, когда ты знаешь, видишь и осознаешь все его изъяны, но при этом они не мешают тебе обожать его так, словно бы он в самом деле был безупречен.

Я замолкла, окончательно выдохнувшись, а Поппи широко улыбнулась и покачала головой:

— Мне кажется, ты уже ответила на свой вопрос, разве нет? Честно, Хана, иногда мне кажется, что ты спрашиваешь совета только для того, чтобы иметь возможность дать его себе сама.

— Прости, — смутилась я, неожиданно осознав, что практически не давала ей и слова вставить во время моего вдохновенного монолога. — Я раньше обсуждала такие вещи с Медвежонком, он любил… меня слушать, поэтому я привыкла… в общем говорить много.