Гном застонал, задергал ногами и заскреб когтями по полу.

— Я приведу помощь, — поднялся эльф, но гном прохрипел:

— Не бросай меня… он еще здесь…

— Кто?

— Виверн [змееподобный дракон]. Он прячется в тени…, - в серых с красными прожилками глазах дрожали слезы, голос срывался.

За спиной темного эльфа с оглушающим грохотом опрокинулась полка, потом еще одна. Посыпались склянки, звонко забряцали жестяные банки, по полу покатились головки лука, редис и картофель.

Парень, забыв о собственных ранах, резко развернулся и тут же пожалел — в груди жгуче полыхнуло, но боль мгновенно забылась, когда черные эльфийские глаза отразили чудовище. Тварь вытолкнула из темноты громадную скользкую голову и часть чешуйчатого извивающегося тела. Светясь бледно-зеленым, она начала подниматься к сводам потолка.

Сзади от ужаса захрипел раненый гном.

Змееподобный виверн в блеске полированных чешуек тек верх, как приливная волна, и остановился только, когда уперся клинкообразным гребнем в высокий складской потолок. Гигантская, унизанная клыками-кинжалами пасть распахнулась и нависшее над Габриэлом сверхъестественное существо, издало шипяще-шелестящий свист.

Темный эльф сохранил самообладание и не дрогнул. В пустынях Дикий Степей, ущельях Соленых Упокоищ, в пограничьях Черноземья он не раз бился с одичалыми тварями, рожденными тьмой в Эпохи Мрачного Начала и Темного Рассвета, а его меч испил немало крови скверных порождений неугасимого бесплотного зла. Но сейчас на нем не было доспеха, он был безоружен, и к тому же серьезные раны только-только начали подживать. Тварь это учуяла и, наслаждаясь превосходством, медленно закачалась, как гигантский живой маятник, готовый молниеносно атаковать.

Все, что оставалось шерлу мужественно смотреть в два громадных серебристых глаза, пронизанных неупокоенным мертвенным блеском, и не шевелиться. Ходили слухи, мерзкие виверны предпочитали противника, не уступающего им мастерством и хладнокровием, а если застыть на месте — тварь может потерять интерес, бросившись на поиски чего поинтересней. Но, похоже, это существо играть не собиралось. К тому же запах свежей гномьей крови распалил в нем адский, неутолимый аппетит.

— Сначала тебе придется убить меня, — прошипел Габриэл.

Виверн дернул гребнистой головой, будто усмехаясь.

Чадящий фонарь плюнул дымком и поблек до слабого тающего огонька в мутном стекле. На пол легли косые надгробные тени, а побежавшие по стенам пятна показались мертвецами в удушливых саванах. С полок продолжало что-то осыпаться. Сзади стонал и хрипел сын заведующего.