Арианна прыгнула на пол босыми ступнями. На соседней кровати, скрученный спазмом, извивался Эридан. Удушливый кошмар не отпускал из липкой болезненной темноты и юноша никак не мог проснуться.

— Эридан, брат, — мягкие девичьи руки нежно обхватили его голову. — Проснись. Слышишь, проснись, — трелью весеннего ручья позвала эльфийка.

Эридан хрипло выдохнул, всхлипнул и разомкнул ресницы. В первую секунду мучительное видение еще стояло перед ним уродливым оскалом извращенного монстра, и он невидяще хлопал глазами, но потом кошмар расползся, как черный мрак осенних туч, и он увидел над собой бледное перепуганное лицо сестры.

За окном разливался тусклый рассвет. Розовые блики зимнего солнца просачивались сквозь чистейший льдаррийский хрусталь, теснились вертикалью на пышном ворсе восточного ковра. В камине тлели угли. В коридоре хлопали двери.

— Прости меня, Арианна — выдавил ученик чародея, — я опять кричал во сне.

Девушка заботливо стерла с его щеки слезу и покачала головой. Юноша вынырнул из-под покрывала, упал в ее объятия и уткнул влажный лоб в плечо.

— Мне снова приснилось, что я там — в пыточной Мерэмедэля, голый и прикованный к ледяному столу. Я не могу пошевелиться, руки и ноги в цепях. А рядом стоят эти двое: надзиратель и принц. Принц снова и снова требует сказать, где спрятана карта в Лунный город. — Эридан всхлипнул, — я говорю, что не знаю. Клянусь, что Алиан Горный Лис ничего мне не рассказывал. Но принц не верит. Он вытаскивает из печи раскаленный прут и идет ко мне, а тот второй — хохочет, а потом они…

— Не надо, — прошептала Арианна, крепче прижимая брата к себе, — все позади. Никто больше не причинит тебе вреда.

… Ночные кошмары лишали Эридана внимательности, после них он плохо соображал и не мог сосредоточиться, и потому сегодня лорду Эллиону помогал только Лекс Грозовая Стрела.

Морозный день начала декабря холодил колючей свежестью. Ветер задувал с востока, по небу скользили пушистые взвеси облаков. Белый солнечный диск висел над западным хребтом Драконовых гор, испуская на замок каскады сияющих лучей. Зимний свет золотился в шпилях башен, отражался в глянцевых плитах внутреннего двора, сверкал в оружии и доспехах дневного дозора, расставленного по укрепленным галереям.

Ученик выгнул спину и поднял заряженный лук — полированный наконечник вспыхнул огнем. Оттянутая тетива певуче тренькнула — стрела махнула оперением, улетая вперед. В мишень она не попала, воткнулась в соседний ствол заснеженного ясеня. Дерево вздрогнуло — к корням осыпалась лавина серебра.