Тропа, столь узкая в начале, теперь сделалась шире. Время от времени при ударе копыт о землю слышался гулкий звук, как будто под слоем прошлогодних листьев лежала древняя мостовая.

Наконец они выехали на поляну с неровными краями – похоже было, что разросшийся кустарник норовит снова захватить это место. Вокруг поляны было множество этих неприятных камней; с северной стороны они стояли вертикально, образуя грубую преграду. Но то, что лежало посреди дороги, заставило их остановиться на краю поляны.

На пятачке расчищенного камня крест-накрест лежали два не то жезла, не то посоха – дерево, очищенное от коры и поблескивающее белым, словно кость. Между ними лежали черепа, образуя четыре квадрата так, что у каждого две стороны состояли из черепов, и две – из жезлов. Черепа были старые, зеленоватые, словно поросшие каким-то мерзким лишайником. Всех их положили лицом вверх, провалы глазниц и зияющие рты были обращены к небу.

Да, это были черепа, но Тирта не знала существ, которым они принадлежали. Форма их в целом совпадала с человеческой, если не считать массивных костяных выступов над глазницами. Но самой странной была нижняя часть черепов: длинные свирепые зубы, все еще сохранившиеся в челюстях; когда-то эти зубы сильно торчали изо ртов наружу. И сами челюсти выдавались вперед, наводя на мысль о звериной морде.

Как у той твари в горах. Она сразу вспомнилась Тирте при взгляде на это тщательно выложенное предупреждение – если, конечно, это действительно было предупреждение.

Тирта заметила какое-то движение справа. Сокольник больше не сидел в седле недвижно. Воздух пронзила вспышка. Что-то врезалось в эти выставленные напоказ кости и деревяшки, словно факел в сухой кустарник.

Устремленный вниз металл вонзился в дерево, прямо в пересечение посохов. И там, где они соприкоснулись, вспыхнуло настоящее пламя, и побежало вдоль посохов; поляну залило светом.

Было ли это лишь колдовской иллюзией или действительно зеленоватые черепа распахнули клыкастые челюсти еще шире, когда пламя дотянулось к ним и жадно их облизало? Вправду ли она услышала вой, доносящийся откуда-то издалека, если не вообще из другого, нездешнего пространства? Неужто огонь, пылающий здесь, коснулся мира за одними из легендарных Ворот? Тирта знала лишь, что она почувствовала – услышала, ощутила или как еще это назвать – мгновение мучений, а потом исчезновение жизни или жизней, не существовавших в этом времени и месте.

Черепа вспыхнули, и Тирта услышала, как они с грохотом лопнули. Посохи к этому моменту превратились в полоски пепла на земле. Сокольник послал своего пони вперед, свесился с седла, подцепил железной лапой рукоять кинжала – это его он метнул – и извлек его из пепла, а тот развеялся от движения лошадиных копыт.