– Что ты видишь? – спросила она, решив нарушить эту ненормальную сосредоточенность.

– Я вижу… – Алон покачал головой. – Не вижу, госпожа, чувствую – вот здесь! – Он поднял маленькую грязную руку и ткнул большим пальцем себе в переносицу. – Тревога, гнев – кто-то очень зол! И не будь он так зол, он искал бы нас. Но сейчас он думает лишь о том, что питает его гнев. Он… – Мальчик наконец оторвал долгий, пристальный взгляд от крепости, и, немного повернув голову, посмотрел на Тирту. – Он причиняет боль кому-то другому, хочет узнать какую-то тайну, а тот, другой, ее не знает. Ай!.. – Внезапно мальчик зажал уши, словно спасаясь от ужасных звуков, неслышимых для его спутников. На застывшем лице смешались страх и боль. – То, что он делает, – Зло! Зло!

Сокольник поднял здоровую руку и нежно – Тирте и в голову не пришло бы, что человек его народа способен на такое, – коснулся тонкой мальчишеской шеи и ласково погладил, словно успокаивал испуганное животное.

Мальчик вывернулся из-под руки Тирты и бросился в объятия мужчины, спрятав лицо в потрепанном плаще, прикрывающем обтянутую кольчугой грудь сокольника.

– Маленький брат… – Тирте не верилось, что он способен говорить таким тоном. – Разорви эту связь, и поскорее! Да, это Зло, но тебя оно не коснулось.

Алон поднял голову. Глаза его были закрыты; из-под век текли слезы, прокладывая дорожки сквозь пыль и въевшуюся грязь на худых щеках.

– Коснулось, коснулось! – Он стиснул кулаки и, перестав цепляться за сокольника, заколотил его по груди. – Когда Зло бьет по Свету, больно всем!

– Верно, – согласился сокольник. – Но не следует тратить силы бездумно. Зло рядом, и нам, несомненно, рано или поздно придется столкнуться с ним. Не позволяй ему заранее тебя ослабить, маленький брат. Твоя внутренняя Сила готова к бою, но нельзя расходовать ее впустую.

Алон посмотрел на лицо, наполовину скрытое шлемом, и вытер глаза.

– Ты прав, – медленно проговорил он. И снова в его голосе проскользнули странно взрослые нотки. – Силу надлежит беречь до того времени, когда в ней будет наибольшая нужда. Я… я не буду. – Он замолчал, словно бы дав обещание себе самому. А потом отодвинулся от сокольника и посмотрел на Тирту. – Они не думают про нас. Я думаю, они уверены, что мы не сумеем пробиться через лес. И верят, что сейчас им ничего не грозит.

– Они и вправду поразительно небрежны, – заметил сокольник. – Почему не видать часовых? И если они ожидали, что лес нас остановит, почему мы так легко его преодолели?

– Возможно, благодаря тому, что ты несешь. – Тирта указала на оружие у него на поясе, снова убранное в не вполне подходящие для него ножны.