– Мастер Ульдиссиан?

Осмотру тела помешал худощавый, жилистый Йонас. Окликнув Ульдиссиана, плешивый бывший разбойник робкими шажками придвинулся ближе.

Правую щеку его украшали влажно блестящие алые полосы, но в остальном он оказался цел и невредим.

– Йонас! Что с этой стряслось, ты не видел?

Эдирем покосился на жрицу.

– С этой? Нет, не видал. А что? Важная была птица?

Поразмыслив, Ульдиссиан покачал головой.

– Важная, или неважная – это уже все равно.

Йонас смерил его пристальным взглядом.

– Мастер Ульдиссиан! Да ведь ты на ногах еле держишься! Позволь-ка, я тебе помогу, и…

Как ни велик был соблазн воспользоваться предложенной помощью, проявлять слабость перед остальными сын Диомеда не мог. Выпавшая на их долю передышка надолго наверняка не затянется.

– Не надо, – ответил он, отмахнувшись от поданной руки.

– Как угодно, мастер Ульдиссиан. Пойду, пригляжу за остальными, – резко ответил партанец и со столь же сдержанным, резким поклоном поспешил прочь.

Проводив его взглядом, Ульдиссиан почуял кого-то еще, приближающегося с другой стороны, и, оглянувшись, обнаружил за спиной Мендельна.

– Как там?

О чем он спрашивает, младший брат понял без лишних слов.

– Много убитых. Много. Я бы сказал, почти четверть от общего числа с того момента, как мы схлестнулись с инквизиторами.

– Почти четверть…

Сколько потеряно жизней! И, что еще хуже, пускай Собор понес намного, намного больше потерь, для настоящего врага все эти жизни гроша ломаного не стоят… да и на собственных слуг Инарию тоже плевать.

Мысль эта снова вселила в сердце небывалую ярость, и Мендельн поспешно схватил Ульдиссиана за плечо.