А потом другая девушка опускает губы к ее горлу и едва заметно надавливает зубами. Яркая вспышка боли, и кости Кэл знают, что делать. Она вытаскивает колышек и вонзает его конец между ребрами вампира.

Кэл слышит мягкий, едва слышный вздох Джульетты и замирает. Всего на секунду, но вампиру достаточно этого времени, чтобы вскинуть руку и ухватиться пальцами за деревянный колышек.

Джульетта отшатывается, приоткрыв рот от удивления, и даже в темноте Кэл видит ее зубы.

– Время вышло! – выкрикивает голос, и дверь распахивается.

Они отстраняются друг от друга, резкий свет прорезает щель между ними, клыки Джульетты исчезают, а Кэл незаметно прижимает колышек к предплечью и делает единственное, что может.

Она бежит.

Комната наполняется гиканьем и восторженными воплями, в то время как Кэл выскакивает из чулана и мчится мимо толпы в коридор. Пульс грохочет у нее в ушах.

Черт, черт, черт.

Первое правило охоты, самое важное, – заканчивать там, где начал. А она этого не сделала. Единственное, что у нее было, – контроль над положением, преимущество неожиданности.

Но теперь Джульетта знает.

Она знает.

Джулс не знает, что только что произошло.

Она щурится от резкого света, но, когда к ней возвращается зрение, Каллиопы уже нет.

Каллиопы, которая только что пыталась ее убить.

Она всё еще чувствует конец деревянного колышка между ребрами, его остроту, подобную камню, брошенному в гладкое стекло их поцелуя. Поцелуй. И только вкус крови.

А теперь Кэл нет, а у нее в голове звучит голос сестры.