— Матушка? — мужик вожжи протянул. — Глянуть?

— Глянем, — согласилась Аграфена Марьяновна, вожжи Светлолике передав. И та скривилась, уже поняв, что глядеть будут без нее.

— Матушка, — ныне в голосе мужика послышался упрек. — Вы б того… постереглися б.

— Иди давай, — Аграфена Марьяновна вытащила из вороха сена пару пистолей, прихваченных не столько из действительной надобности — места вокруг были на диво спокойные, — сколько по привычке. Еще батюшка, когда дарил, сказал, что нет ничего, столь же надежного, как добрый пистоль.

Аграфена Марьяновна и зарядила.

И искровики повернула, чтоб, значит, время зазря не терять.

Нет, вперед-то она не лезла, но за Первушей, который славился неторопливостью, но при том был в той мере старателен, чтобы удержаться при доме, пристроилась.

Идти и вправду было недалече.

Первое, что Аграфена Марьяновна увидала, была сосна.

Огромная. Тяжелая.

Легшая аккурат поперек дороги. Блестела смола на старой коре, пахло живым деревом, как оно бывает, когда повалишь свежее… сосны стало жаль. Этакую и продать можно, ишь, ровнехонька, гладенька. Сучья пообрубить и на доски. А доски-то вчетверо против кругляка идут.

После уж, за поломанными ветвями — кто ж рубит-то так, даже по низу не счистивши? — Аграфена Марьяновна увидала и бричку, и людишек, её обступивших.

— Разбойники, — сказал Первуша, к хозяйке повернувшись.

— Разбойники? — Аграфена Марьяновна не испугалась, скорее уж удивилась. Нет, нельзя сказать, что везде-то в Беловодье было спокойно, случалось по-всякому, на границах так и вовсе, сказывали, беспорядочно, то одни озоруют, то другие. Но тут же не граница!

Места известные, купцами наезженные… и никто-то давно уж на охрану не тратится. А тут…

— В город надобно, матушка, — Первуша покрепче вилы перехватил. — Пока не заметили…

Поздно.

Стоило отступить — Аграфена Марьяновна была все-таки человеком разумным, а потому понимала, когда и вправду не стоит вмешиваться — как сзади раздалось развеселое:

— Стоять!

— Стоим, — прогудел Первуша, разворачиваясь, да так, чтобы влезть между человечком, из лесу вылезшим, и Аграфеной Марьяновной.