— Кто?

— Злой. Ведьмак… отпусти его, ведьма, а то мы устали…

— Вредный!

— Не лежит спокойно.

— Баламутит.

— Обижает.

— Подглядывает! — это кикиморы произнесли все разом и с такой непередаваемой обидой, что Стася поняла: кто бы там в болотах ни прятался, он изрядно достал девушек.

Платье она скинула.

И рубаху отправила следом, оставшись совершенно нагою, что вновь же почему-то казалось правильным. Как и то, что одежду её подхватили, ощупали и бросили в воду. Вот только утонуть ей не позволят. Там уже, на дне, вдалеке от глаз посторонних, вдоволь налюбуются и поделят все…

— Наверное, — обреченно сказала Стася. — Я все-таки сошла с ума… я сошла с ума, я сошла с ума… какая досада, однако.

И хихикнула.

Вздохнул Зверь.

А поверх темных мхов легла лунная дорожка.

— Иди, ведьма, — сказала кикимора, любуясь своим отражением в зеркальце. — Спеши… глядишь, и получится.

Правда, произнесено это было с некоторым сомнением.

А Стася ступила на дорожку.

Луна…

Луна висела.

Не полная, так, обглоданная с одного краю, желтая, что кусок сливочного масла. Низкая. Руку протяни и коснешься. На такую луну уходящую хорошо некоторые травы собирать.

Горецвет.