Туе усмехнулась словам «придавить ухо», но ничего не сказала. Ее улыбка заставила улыбнуться и Дэйна. Он никак не мог понять ее чувства юмора. Иногда совершенно обычные вещи вызывали у нее приступы неудержимого хохота, и, хотя, если ее спросить, она с удовольствием объясняла, в чем дело, почему-то неловко было все время спрашивать, что же такого она нашла смешного. Он не хотел создавать у Туе впечатления, будто чувство юмора у нее неправильное.

Штоц только приподнял бровь, но продолжал работать. Они с Тау колдовали над устрашающим количеством приборов для измерения кучи параметров – от перепадов температуры до содержания воды и минеральных веществ в дожде, ветре и всем остальном, что может обрушить на них непогода. В первую спокойную ночь научная часть экипажа расставит технику повсюду и добавит еще тросы для стабилизации корабля. Дэйн знал, что им с Рипом предстоит новая попытка установить контакт с Лоссином и остальными.

Прошло два дня. Хотя погода не переменилась, Дэйн с удовольствием отметил огромную разницу в своем самочувствии сейчас и раньше. Если только не взбегать по трапу на три уровня сразу, можно почти не замечать силу тяжести. Труднее всего было избавиться от приобретенных в микрогравитации привычек.

Конечно, у него не было тех проблем, что у бедняжки Туе. Тау смастерил для нее аэрационное устройство, и так она смогла питаться. Но дважды на глазах у Дэйна Туе рассеянно поставила свой стакан в воздух, ожидая, что он там и останется, и оба раза Дэйн не успевал ее предупредить, и стакан падал ей на ногу.

Первый раз она присела, внимательно глядя на разливающуюся жидкость и тревожно вздыбив гребень.

Дэйн услышал слабый звук и поднял глаза на Али, который честно пытался подавить смех.

– Вода лучше в шарах, – сказала наконец Туе, подняв глаза. Она взяла со стойки инструментов собиратель жидкости и внимательно смотрела, как он засасывает разлитое и отправляет в утилизатор.

Таким образом, все были заняты на различных работах.

На третий день сквозь толстый слой белых облаков пробился бледный водянистый рассвет. Впервые видимость стала относительно хорошей и можно было различить серо-синий океан со всех сторон, кроме юга. Исполинские деревья не пострадали; их большие, с виду резиновые листья сияли в бледном свете. Дэйн подозревал, что эти листья жестче пластмассы.

В течение дня Дэйн много раз проверял наружные экраны и видел висящие там и сям клочья тумана. А есть в них парящие? Возможно. Холодный ужас столь близкой угрозы заставлял всматриваться вновь и вновь, однако ничего страшного видно не было. В этом тумане даже мерещилась некая чуждая и тонкая красота – в том, как он плыл над сонной водой и вокруг огромных деревьев.