Эту речь он составил с помощью Туе. Он сказал ее на торговом наречии, потом повторил на языке татхов, надеясь, что остальные пятеро хотя бы не оскорбятся.

Реакция была – но непонятно, хорошая или плохая. Забормотали рокочущие голоса. Дэйн отвлекся, когда одно из существ поменьше задергалось и другое его обняло. Они молча ушли в одну из палаток.

Остальные сомкнулись и бесстрастно глядели на Рипа и Дэйна.

Дэйн посмотрел на Рипа, ожидая подсказки, но встретил лишь непонимающий взгляд. Конечно. Это ведь его работа. Дэйн снова перевел взгляд на торговцев. Татхи стояли плотно, плечом к плечу, и Дэйн ощутил вспышку досады. Они что, так собираются его запугать и что-то выторговать?

Явно нужно было что-то еще.

Дэйн лихорадочно думал, но его отвлекал пробирающий до костей холод. Если это лето, то как здесь работать в зимние ночи?

Рип прокашлялся. Дэйн ощутил его импульс сострадания – или то было его собственное чувство? На секунду закружилась голова, зрение будто раздвоилось. Он закрыл глаза.

Рип заговорил:

– Когда мы будем готовы улетать, довезем вас до ближайшего порта, где вы сможете продолжать свою нормальную жизнь.

Молчание.

Один из татхов что-то забормотал. Лоссин повернул голову – переводить.

Весь ряд торговцев застыл. Двое или трое что-то бормотали, длинные антифонные фразы взлетали и падали, как ритуальные песнопения.

Дэйн ощутил беспокойство. Что-то они с Рипом сделали неверно. Или он не так их понимал? Потом Лоссин сказал:

– Наша жизнь принадлежать вам.

Снова бормотание.

Тем же рокочущим голосом без интонаций Лоссин добавил:

– Мы приносим вам руду.

Дэйн открыл рот, пытаясь найти подходящий ответ, но торговцы не стали ждать. Они в полном молчании встали один за другим, повернулись и пошли к своему лагерю.

– Постойте! – сказал Дэйн.

Они остановились все сразу, переглянувшись. Кто-то что-то говорил, и самый высокий татх бросил несколько коротких слов, и они все замолчали.