Дэйн переключился на персональную линию Джаспера; когда это не помогло, попробовал вызвать Иоганна, потом Али.

Ответа не было.

Голова гудела болью, мысли мешались. Уровень энергии показывал, что шлем наполовину переключился на аварийное питание, значит на сигнал рации хватит.

Тем не менее Дэйн осторожно приподнялся, стараясь не двигать ногой, отсоединил от пояса вспомогательный аккумулятор и подключил к шлему.

Теперь можно было врубить нашлемный фонарь. Дэйн осмотрелся, увидел, что лежит в ветровой тени большой скалы, которая, вероятно, и спасла ему жизнь. Он снова услышал рев, комбинацию шума ветра и дождя. Выглянув, увидел полосы ливня, сдуваемого почти горизонтально. Он лежал на небольшом возвышении, и вода, стекающая по обеим сторонам скалы, сбегала вниз и скрывалась из виду.

Дэйн уперся спиной в скалу и сантиметр за сантиметром выпрямил ногу. От усилия его бросило в пот. Затем снова попытался связаться с Джаспером на лодке.

И опять не получил ответа. И тогда Дэйн решил посмотреть на время. Сначала он тупо глядел на цифры, думая, не остановились ли часы из-за севших батарей, потом сообразил, что до рассвета остался всего час.

Всего час до рассвета. Он понимал, что случилось: остальным пришлось вернуться в лагерь. Его сочли погибшим.

И через час, когда взойдет солнце и над островом поплывет туман, он и будет погибшим.

Дэйн откинулся на спину и закрыл глаза.

– Я возвращаюсь.

Али говорил тихо и спокойно, но Рип взглянул в его вспыхнувшие злостью глаза и понял, что должен принять еще одно невыносимое решение.

«Здесь не будет победителей», – подумал он с отчаянием.

А вслух сказал:

– Нет.

Али взметнул руку, и все мышцы ее были напряжены.

– Я не прошу приказа. Или разрешения. Я сообщаю тебе, куда я направляюсь.

Рип ждал – глубокий вдох, глубокий выдох. Когда он заговорил, голос его звучал ровно, без тени гнева.

– Ты вправе сам распорядиться своей жизнью. У нас не армия – твоя жизнь принадлежит тебе. Но распорядиться так же флиттером ты не вправе.