– Нет… боги… нет! Зачем ты…

Лезвие вошло глубоко. Не могу вытащить его, поэтому прижимаю руки к ране, чтобы остановить кровотечение.

Тан Вэй морщится от боли.

– Боги, Ан, почему ты все еще здесь? Уходи же!

Я продолжаю давить руками на рану.

– Я тебя не брошу, ты ранена.

Она хватает меня, пачкая мой рукав красным.

– Я умру за достойное дело. А теперь иди!

Из моего горла вырывается сдавленный звук, нечто среднее между смехом и рыданием.

– Не драматизируй. Ты не умрешь.

Если, конечно, у меня все получится.

Я кладу ее руки на рану. Потом встаю и смотрю на двух священников. Они колеблются, улавливая, что во мне что-то изменилось. С безумной надеждой обращаюсь к своей неправильной магии и безмолвно молюсь глухим богам. «Я принимаю тебя», – взываю к скрывающемуся внутри себя зверю.

«Я выпускаю тебя на волю».

Я слышу стрекот цикад. Все мои чувства обостряются.

Во мне вспыхивает сила.

Я пристально смотрю на женщину-священника, в вихре клинков и листьев сражающуюся с Алтаном. Она дергается в мою сторону и роняет меч. Ее глаза закатываются, показываются белки. Из нее сочится бледно-зеленый свет, и женщина падает на землю. Волнующим потоком энергии в меня устремляется ее жизненная сила.

Алтан, пригнувшись, опускается на землю. Мне непонятно выражение его лица. То ли это ужас, то ли удивление. Или странная смесь и того и другого. Когда наши взгляды встречаются, все остальное отступает на задний план. Его снова окружает странный ярко-белый ореол.