После двух дней бесполезных споров Фостер Хэнкс, шериф округа Элко, посетовал репортеру «Сентинел»: «Это моя сфера компетенции, говорю я вам, люди выбрали меня для поддержания порядка. У нас не военная диктатура. Если армия не будет сотрудничать со мной, завтра утром я пойду в суд и получу судебный приказ, который заставит их уважать нашу законную юрисдикцию в этом деле». В следующем выпуске «Сентинел» сообщила, что Хэнкс и в самом деле отправился в суд, но, прежде чем было выписано судебное постановление, кризис сошел на нет, и спор о юрисдикции был прекращен.

Доминик перелистнул полосу, и Джинджер сказала:

— Значит, мы можем не беспокоиться о том, что будто бы все власти единым фронтом выступают против нас. Местная полиция и полиция штата в этом не участвовали. Нашим единственным противником является всего лишь…

— Армия Соединенных Штатов, — закончил Доминик и рассмеялся над подсознательно проскользнувшим кладбищенским юмором в ее размышлениях насчет врага.

Джинджер тоже горько рассмеялась:

— Мы — и армия США. Даже полиция штата и округа не участвуют в сражении. Вряд ли это честный матч, как вы думаете?

Как писала «Сентинел», армия, и только она, держала под строжайшим контролем федеральную трассу — единственную удобную дорогу, проходившую через запретную территорию, — а также закрыла восемь миль окружной дороги Север-Юг. Полеты гражданских самолетов над зараженным участком запретили, и летчики были вынуждены отклоняться от прямых маршрутов, армия же постоянно патрулировала закрытую территорию при помощи вертолетов. Очевидно, что для установления карантина на площади в восемьдесят квадратных миль требовалось немало живой силы, но, невзирая на трудности, военные были исполнены решимости останавливать всех, кто проникал в опасную зону пешком, верхом или на автомобилях. Вертолеты летали и днем, и в темноте, освещая зону карантина прожекторами. Ходили слухи, что группы солдат, оснащенные приборами ночного видения, тоже патрулировали территорию по ночам в поисках нарушителей, которые могли проникнуть в закрытую зону, ускользнув от лучей прожекторов.

— Нервно-паралитические газы относятся к самым смертоносным веществам, известным людям, — сказала Джинджер, когда Доминик перевернул газетную полосу. — И все равно такие меры безопасности кажутся чрезмерными. И хотя я не специалист по химическому оружию, не могу поверить, что нервно-паралитический газ может представлять угрозу на таких расстояниях от единственной точки выброса. Что я имею в виду? По словам военных, это был только один баллон газа, это не запредельное количество, не целая цистерна, как запомнили Эрни и Фей. А газ по своей природе способен рассеиваться, расширяться при высвобождении. К тому времени, когда ядовитое вещество распространилось на две-три мили, оно было разрежено до такой степени, что в воздухе содержалось несколько частей газа на миллиард. На расстоянии в три мили от очага не будет уже и одной части на миллиард. Недостаточно, чтобы угрожать чьей-нибудь жизни.