Господи Исусе!

Он побежал мимо «темпо», потом вниз по склону неглубокой лощины, между деревьями, через подлесок, поднялся на другой склон лощины, оказался в чьем-то заднем дворе, перебежал по газону в другой двор, пронесся вдоль стены дома, выскочил на улицу, поспешил с нее на другую. Он перешел на быструю ходьбу, чтобы не привлекать к себе внимания, но с каждым шагом, петляя, уходил все дальше от дома Салко.

Он знал, что ему делать. Весь этот ужас яснее, чем когда-либо, свидетельствовал о том, что жизнь Доминика висит на волоске. Паркер давно знал, что его друг в опасности, что он вляпался в историю гигантского масштаба, но одно дело — понимать это умом, другое — нутром. Оставалось только лететь в округ Элко. Доминик Корвейсис был его другом — наверное, лучшим другом, — а друзья так и должны поступать: разделять все беды, вместе давать отпор тьме. Он мог отступить, вернуться в Лагуна-Бич, продолжить работу над начатой вчера картиной. Но тогда он перестанет нравиться себе, и это будет невыносимо, ведь он всегда страшно нравился себе.

Нужно было добраться до аэропорта Монтерея, сесть на рейс до международного аэропорта Сан-Франциско, а оттуда лететь на восток, в Неваду. Он знал, что люди, которых он видел в доме Салко, не будут искать его в аэропорту. «Ты что еще за хрен?» — вот единственное, что он слышал от них. Если они не знают, кто он такой, то, скорее всего, решат, что встретили кого-то из местных. На ключах от «темпо» был ярлычок прокатной компании, но ключи лежали в его кармане. Через час-другой плохие парни, конечно, выяснят, что машину взяли в аэропорту, но он к тому времени уже будет лететь в Сан-Франциско.

Он шел не останавливаясь и на одной из тихих улочек увидел молодого человека лет девятнадцати-двадцати. Тот стоял на подъездной дорожке, что вела к дому гораздо более скромному, чем особняк Салко, и тщательно чистил белобокие покрышки скрупулезно восстановленного бананово-желтого «плимута-фьюри» 1958 года — одной из тех непомерно длинных машин с решеткой радиатора во весь передок и большими акульими плавниками. У парня были зализанные назад волосы и стрижка «утиный хвост», по моде тех времен, когда выпустили «плимут». Паркер подошел к нему и сказал:

— Слушай, у меня сломалась машина, а мне нужно в аэропорт. Я ужасно спешу — подвези меня за пятьдесят баксов?

Парнишка знал, как нужно поспешать. Если бы он не был первоклассным водителем, машину занесло бы на одном из крутых поворотов и оба оказались бы на деревьях или в канаве, — водитель выжимал из здоровенного «фьюри» все, на что тот был способен. Когда они остались в живых после третьего крутого поворота, Паркер понял, что он в надежных руках, и немного расслабился.