— Мне кажется, здешние события доказали, что опасность не так уж велика, — сказал Полничев. — Я, конечно, велел людям, охраняющим Халбургов, быть настороже, но не считаю, что Халбурги опасны. Эта малютка Эмми просто лапочка и никакая не вырожденка, конечно. Я не знаю, как Кронин получил свои способности, как передал их девочке, но я почти готов поклясться своей жизнью, что других способностей у нее нет. Ни у кого из них нет других способностей. Если бы вы могли встретиться с Эмми и понаблюдать за ней, полковник! Чудесный ребенок. Все указывает на то, что мы должны видеть в происходящем величайшее событие в истории человечества.

— Конечно, — холодно сказал Лиленд, — враг хочет, чтобы именно в это мы и верили. Если нас можно убедить, что приспособленчество и капитуляция — это великая благодать, нас победят без всякого сражения.

— Но, полковник, если Кронин, Корвейсис, Толк и Эмми инфицированы, если они больше не люди — или, по крайней мере, не похожи на вас и на меня, — они не стали бы рекламировать себя чудесными исцелениями и сеансами телекинеза. Они держали бы свои чудесные способности в тайне, чтобы распространять заразу, не давая себя обнаружить.

Лиленда этот аргумент не тронул.

— Мы не знаем точно, как действует эта штука. Может быть, зараженный сдается населившим его паразитам, становится их рабом. Что касается вашего последнего соображения, то, может быть, между хозяином и паразитом устанавливаются хорошие отношения и они защищают друг друга или хозяин даже не знает о паразите. Вот вам и объяснение, почему девочка Халбург и другие не понимают, откуда у них взялись эти способности. Но в любом случае зараженного, строго говоря, нельзя больше считать человеком. Думаю, Полничев, ему больше нельзя доверять. Ни на секунду. А теперь, бога ради, я вас прошу изолировать всю семью Толка. Немедленно!

— Я уже сказал вам, полковник: вокруг дома Толка — толпа журналистов. Если я войду туда с агентами и арестую Толка перед десятком репортеров, нашу операцию прикрытия можно завершать. И хотя я в нее больше не верю, саботировать ее я не собираюсь. Свой долг я знаю.

— Ваши агенты, по крайней мере, наблюдают за домом?

— Да.

— А что насчет семьи Мендоса? Если Толк заразил мальчика так, как Кронин, судя по всему, заразил его самого…

— Мы ведем наблюдение за семьей Мендоса, — сказал Полничев. — Опять же мы и шагу не можем сделать из-за прессы.

Еще одной проблемой стал отец Вайкезик. Священник побывал в квартире Мендосов, а потом в доме Халбургов до того, как Фостеру Полничеву стало известно о происходящем в одном и в другом месте. Потом агент ФБР видел Вайкезика у полицейского оцепления близ дома Шаркла в Эванстоне, в тот самый момент, когда Шаркл взорвал бомбу. Но никто не знал, куда он отправился, его не видели уже шесть часов.