Сперва он послал нейрокоманду сброса горелки. Всё равно от неё не было пользы. Потом запустил руки экзоскелета.

Одной клешнёй Кипиру ухватил нейролинк на виске Кта-Джона. Глаза монстра выкатились, но прежде чем он успел что-то сделать, Кипиру выломал разъём, стараясь причинить как можно больше повреждений и боли. Враг завизжал, а он выдрал кабель из гнезда, сделав экзоскелет косатки абсолютно бесполезным.

«Руки» Кта-Джона, дёргавшиеся в его захватах, обмякли. Гудение лазерного ружья смолкло. Кта-Джон взвыл и забился.

Кипиру жадно глотал воздух, когда мутант вынес их обоих из воды в гигантском прыжке. Они снова обрушились в воду, и Кипиру успел сменить захват на экзоскелете Кта-Джона. Теперь он держал его двумя «руками». «Ку-ку», – промурлыкал он, словно приглашая другого в игру, готовясь разорвать врага.

Но отчаянно извернувшийся Кта-Джон сумел отбросить его. Кипиру взлетел в воздух и с шумом вонзился в воду по другую сторону узкой болотистой отмели.

Задыхаясь, они мерили друг друга глазами поверх крошечной мели. Потом Кта-Джон лязгнул челюстями и двинулся искать дорогу. Охота возобновилась.

Утончённость погони исчезла с рассветом. Больше были не нужны звукообманы, соблазнительные издёвки. Кта-Джон гнался за Кипиру с жуткой целеустремлённостью. Казалось, слово «усталость» ничего не значит для этого монстра. Кровопотеря словно добавляла ему ярости.

Кипиру нырял в узкие проходы, иные не глубже двенадцати дюймов, стараясь измотать раненого псевдоорку до того, как вымотается сам. Ему больше не приходила и мысль о побеге. Теперь это была битва, которая могла завершиться лишь победой или смертью.

Но силам Кта-Джона, казалось, не было конца.

Охотничий клич гремел над мелями. Чудовище меняло курс, их разделяло несколько проток.

– Пилот-т-т! Зачем ты упорссствуешь? Ты же знаешь, что пищевая цепоччка за меня!

Задолго до возвышения понятие пищевой цепочки как таинственной иерархии было осевым для верований китообразных – временной частью Сна Великого Кита. Но как мог Кта-Джон втягивать сюда веру?

Кипиру передал на всех диапазонах:

– Кта-Джон, ты безумен. Если Мец вклеил тебе в зиготу несколько генов малой косатки, это не даёт тебе права пожирать всех подряд.

В прежние времена люди интересовались, почему дельфины и многие виды китов оставались дружелюбными к человеку, даже познав смерть от его руки. Люди начали это понимать, пусть смутно, когда впервые попытались поместить дельфинов и косаток рядом в аквапарках и, к своему изумлению, обнаружили, что дельфины перепрыгивают ограждения, чтобы быть вместе с китами-убийцами. По крайней мере, пока орки сыты. В эпоху праймала китообразные не винили представителей иной расы за то, что те убивали их – не тогда, когда другая раса была выше в пищевой цепочке. Веками китообразные просто принимали как факт, что человек стоит на высшей ступени, и протестовали только против бессмысленных массовых забоев.