Зато одно ясно. Об этом не скажут в новостях никогда. И этим нельзя ни с кем поделиться. Нашим людям намеренно создают все условия, чтобы было тяжело уехать на другие планеты. На пуховых заводах работникам платят только десять процентов от зарплаты, которую они должны бы получать. Всю прибыль забирают себе директора, таможенники и власти через налоги. Но из бюджета возвращается людям только двадцать процентов. Остальное уплывает по кошелькам чиновников.

Йерун Нордли готовит что-то грандиозное. И я, кажется, работаю на него не только за деньги. Но и ради интереса.

— Полетели вместе, а? — спросил Герт, вырывая меня из размышлений. — Ты, наверно, не летала никуда? Думаю, между концертами нам дадут немного времени побыть туристами и погулять.

Меня будто подхватило пухом и закружило в вихре. Приоткрыв рот, я уставилась на Герта — губы невольно расползались в широкую улыбку.

Правда, через миг мысль огорошила: вряд ли удастся покинуть на несколько дней планету и не потерять способности.

— Я ее должен был пригласить! — Ирий схватил Герта за шкирки и поднял со стула. Звякнула посуда, подкинутая столом, который зацепили парни. Мой брат в ответ сжал ворот рубашки Ирия. Я слегка оторопела. Что делать? Как их разнять?

— Ты неделю не просыхал! Ни моей сестренке, ни «Буре» не нужен запойный алкоголик!

По свирепому лицу Ирия было ясно, что он вот-вот повалит Герта на пол и прямо здесь, при свидетелях, беспощадно его отдубасит. Я едва решилась и разорвала гнетущую тишину перед бурей:

— Герт, он пил, потому что думал, что не нужен ни мне ни группе…

Ирий разжал пальцы, оттолкнул Герта — он грохнулся обратно на стул, выпуская чужую рубашку. Я спрятала взгляд от голубых глаз.

Неделя разлуки не прошла бесследно для моих чувств. Но что изменит то, что Ирий мне нужен? У меня кровоточит рана, которую я сама на себе разорвала, когда прощалась с ним. Что с того, что она не заживает? Что с того, что я провожу дни, сцепив зубы от боли? Терплю, терплю, стараюсь не обращать внимания. А она никуда не исчезает. Не могу себя заштопать. Ранить было легко.

— Герт, пожалуйста, оставь нас ненадолго… — хрипло попросил Ирий.

— Ты приперся на мой ужин и решил меня с него прогнать?

— Я говорю: ненадолго.

Либо сейчас, либо вряд ли когда-то. Я с трудом разлепила губы:

— Герт? Этажом ниже бильярдная…

— Хрен с вами… — буркнул он, поднимаясь. — Наговоритесь — звони.

Сразу, как брат скрылся за дверью, я поежилась. Одна, напротив Ирия, беззащитна, обнажена. Горда. Сколько раз за неделю думала о том, чтобы прийти к нему? Гордость жгла рану ядом, но не пускала. Страх царапал шипами горло, держал крепче стального ошейника.