– Мы должны двигаться вперед, Юранд, и должны вести за собой людей! После всего, что было потеряно в дни Великой Перемены… После всего, что было разрушено… – Ей внезапно вспомнилась Вик дан Тойфель: тот странно трогательный момент нежданной искренности в подвалах Допросного дома. Савин опустила клинки и поглядела Юранду в глаза. – Все это не может оказаться напрасным, вы понимаете?

Он моргнул, потом сглотнул, и его клинки тоже медленно опустились к земле.

– Понимаю.

Савин встряхнулась.

– Может быть, прервемся? – Юранд начинал понемногу оценивать ее способности, а это никуда не годилось. – Было время, когда я могла фехтовать часами, но рождение детей меняет человека во многих отношениях.

– О, разумеется.

– Вы старый друг Лео, – сказала Савин, меняя предмет разговора, чтобы сбить его с толку. – Его лучший друг. – Никогда нельзя позволять оппоненту расслабляться в разговоре, так же как и в фехтовании, бизнесе или политике. – Кроме того, вы человек восприимчивый. Вы наверняка знаете, что мы с ним… не вполне ладим в последнее время. – Она позволила ему увидеть при этих словах свою боль. Свое сожаление. – Но мы попросту должны остаться друзьями, ради наших детей, ради нашего народа! Я всегда считала, что друзей не бывает слишком много. – Она подошла к нему ближе, стыдливо глядя из-под ресниц. – А с вами, Юранд… мы ведь с вами друзья, правда?

– Я бы хотел этого, – Юранд колебался между сочувствием и недоверием. – То есть я бы хотел думать, что это так.

– Не могу вам передать, какое это утешение для меня! – Она мягко положила ладонь на его предплечье. Неназойливый телесный контакт, при аккуратном применении, может иметь чрезвычайно мощное воздействие. – Знать, что даже если я окончательно испорчу отношения с Лео, у нас всегда останется общий хороший друг.

– Чтобы не внушать вам ложных надежд, сразу скажу, что мне все же придется остаться в первую очередь другом Лео.

– Разумеется! Я сама должна была быть ему более верным другом. Я знаю, было глупейшей ошибкой с моей стороны отпустить Орсо… но я позволила своему сердцу в кои-то веки взять верх над головой. В конце концов, Орсо ведь мой брат. У меня… – Ее голос прервался от чувств, не вполне притворных. Она сглотнула. – У меня к нему сложное отношение.

Она предполагала, что в этот момент Юранд, возможно, станет более подозрительным, но вместо этого он почему-то занервничал. И, кажется, в его глазах даже мелькнула жалость? Словно на кончике его языка вертелся какой-то секрет… Но в итоге он не стал ничего говорить.

– Возможно… вам стоило бы сказать об этом Лео. Уверен, он будет рад это услышать.