– Как прошла тренировка, ваша светлость? – спросила она, откладывая карандаш.

– Тебе вовсе не обязательно называть меня светлостью, Зури, по крайней мере, когда мы одни.

Зури выгнула черную бровь:

– А как тогда? «Моя курочка»? «Моя голубка»?

– Почему бы не просто «Савин»?

– Хорошо, Савин, так как же прошла ваша тренировка?

Та потерла боковую поверхность мизинца, натертую эфесом длинного клинка.

– Я немного заржавела, но это быстро отполируется. И кажется, мне удалось пощекотать молодого лорда Юранда в том месте, где он наиболее щекотлив.

– Я в вас не сомневалась. – Взглянув Савин в глаза, Зури подняла бровь еще выше: – Остается только поглядеть, удастся ли ему с таким же искусством пощекотать вашего мужа.

– Зури, ты дьявол!

– Боюсь, мой наставник по писаниям был бы во мне глубоко разочарован.

– Кажется, тебя только радует такая перспектива.

– Очень возможно. Как вам понравились проекты?

Савин прошлась по плиткам, уже исцарапанным механической ногой лорд-регента, и бросила стопку чертежей на боковой столик, под извечно неодобрительным взглядом нарисованного лорд-маршала Кроя.

– Есть совершенно ужасные. Например, нам предлагают построить треугольный Круг лордов. Или похожий на свадебный пирог. – Она вытряхнула из рукава коробочку и взяла маленькую понюшку жемчужной пыли. Просто чтобы держаться на плаву. – Но были и неплохие идеи. – Она подавила желание чихнуть. – Место уже расчищают. Не пройдет и десяти лет, и у Союза будет новое сердце, больше и лучше прежнего.

– Прогресс! – Зури позволила себе легкую улыбку. – Кто бы мог подумать, что у Союза может быть большое сердце…

– Как там дети? – спросила Савин, уже делая шаг к высокой двери в детскую, украшенной изображением солнца Союза из сусального золота.

– С ними все в порядке, но… – Зури положила мягкую ладонь на руку Савин. – Вы должны знать, что у них посетительница.

И она легонько приотворила дверь.

…Мать Савин стояла возле кроваток, с умелой небрежностью покачивая свою тезку и строя ей гримасы. Дитя радостно агукало.