Сукар догоняет меня, и мы проходим мимо гробницы первого жреца Ка. Теперь все, что осталось от священного дерева Гаэр, – это большой пень с зазубренными краями.

Здесь я впервые смогла заглянуть в будущее, где увидела глаза Эфии, где совершила свои первые убийства.

Путь к Храму зарос сорняками и усеян подношениями оришам. Увядшие цветы и фрукты, сорванные птицами, глиняные куклы, которые лепили по образу и подобию статуй ориш. Ре’Мек с его бараньими рогами, Коре с вьющимися волосами, Кива с косыми глазами. Двуглавый Фрам. Как они могли бездействовать? Они подвели Тамар и Королевство – так же, как Хека подвел племенной народ. Какой смысл в богах, если они отворачиваются от нас, когда мы больше всего в них нуждаемся? Справедливости ради, кто-то все-таки пытался помочь. Коре помогла мне снять проклятие Арти, и она пожертвовала собой, чтобы спасти меня – обычную шарлатанку.

На полпути к Храму я останавливаюсь, чтобы отдышаться. Меня почти выворачивает наизнанку. Мы забрались достаточно высоко, и отсюда видно весь город. Тамар опустошен.

Целые кварталы превратились теперь в руины. Тут и там виды следы от пожаров. Эсснай и Сукар говорят мне, что новый Всемогущий выгнал из города всех преданных Храму горожан. Если бы эта картина пришла мне в видении, я бы не поверила.

Все еще глядя на город, я говорю:

– Мне нужно вам кое-что рассказать.

И вновь я не могу смотреть в глаза своим друзьям. Они тихо стоят рядом со мной, ожидая, пока я наберусь храбрости.

– Когда колдуны умерли, вожди племен связали свои ка с моей… теперь они всегда со мной.

– Во имя двадцати, Арра, – выдыхает Эсснай. – Это объясняет, откуда у тебя магия.

– Во имя двадцати одной, если считать Эфию, – размышляет Сукар.

– Не время для шуток, Сукар, – предупреждает Эсснай.

Несмотря на ситуацию, я слегка улыбаюсь. Как же я по ним скучала. Помню, как гадала в Кефу, увижусь ли я когда-нибудь со своими друзьями.

Мы прибываем во Всемогущий храм – место, где все началось.

Место, которое Арти окончательно осквернила. Сейчас здесь никого нет. Ни души. Даже шотани больше не прячутся в тени.

– Визирь держал здесь отряд городской стражи, пока Всемогущий не освободил его от должности, – говорит Сукар.

Я стискиваю зубы, услышав о визире. Должна признать, меня немного радуют новости о том, что он лишился должности.

– В Храме что-то есть.