Он знакомит меня с крейванами, и мне легче думать о них, чем о событиях этой ночи. Крейваны довели до совершенства искусство перевоплощения в людей. Их лидеру Фадию это удается лучше всех. У него широко посаженные глаза, широкий нос и тонкие черты, которые придают форму его точеной челюсти. Его волосы короткие на висках, а на макушке вьются. Джахла почти не отстает от своего лидера. Она добавила себе на нос россыпь веснушек. Раеке сделала себе самый низкий рост в отряде. У нее карие глаза, которые кажутся слишком большими для ее лица. Эзарик и Царик предстали перед нами близнецами с длинными локонами и невероятно гладкой кожей.

– Мы бы пришли раньше, не прорвись армия Эфии в наш лес, – говорит Фадий на тамаранском. У него сильный акцент.

Руджек напрягается:

– Все в порядке?

– Мы отбили их нападение, – говорит крейван, и его глаза горят болью, – но у нас много жертв.

Я съеживаюсь от сочувствия. Моя сестра не могла не счесть антимагию за угрозу. Ориши, племена, а теперь еще и крейваны. Она уничтожит любого, кто может противостоять ей.

– Сюда нас привел ее запах.

Джахла подходит к Руджеку. Из-под ее капюшона выбивается прядь серебристых волос. Она нюхает воздух, и жар обжигает мне шею. Посмотрев на меня, Джахла морщится:

– Что ж, интересный поворот событий.

Руджек бледнеет и смотрит себе под ноги. Должно быть, от него пахнет Эфией.

– Объясните мне, что происходит! – кричит Майк высоким голосом. – Руджеку чуть руку не отрезали, и он в полном порядке! Сукар, твое лицо тоже зажило… Что с вами?

– Мои татуировки предназначены для защиты, – напоминает ему Сукар, – и они заживляют мелкие раны.

Кира осматривает рану на бедре своей амы, и Эсснай бормочет:

– Нужно было родиться в племени Зу.

– Но у тебя нет таких татуировок, Руджек, – говорю я и скрещиваю руки на груди, ожидая объяснений.

Все уставились на Руджека.

– Думаю, сейчас самое время закончить мою историю.

В воздухе стоит кислый запах свернувшейся крови. Гнетущая магия шотани рассеялась, как будто земля впитала ее после их смерти. Над их телами уже вьются мухи, а стервятники кружат, ожидая, когда им можно будет приступить к трапезе.

– Расскажешь по дороге, – говорю я и обхватываю себя руками за плечи. – Нельзя задерживаться.

Майк тычет в меня пальцем: