Колдуны зовут меня в Храм, где они испустили свой последний вздох, где их кровь залила траву, где я должна в последний раз встретиться со своей сестрой.

Отряд не останавливается, пока луна окончательно не прогоняет солнце с неба. Мы идем без отдыха в течение нескольких часов и прибываем в Храм глубокой ночью. Я ожидаю увидеть гору трупов и почувствовать запах смерти в воздухе, но тел нет. Эфия похоронила их, чтобы вожди не могли вернуться в свои физические оболочки. Однако моя сестра заново вырастила траву, отчего та выглядит нетронутой. Не могу не задаться вопросом: не стало ли это каким-то сентиментальным жестом в честь наших дней в саду Кефу?

От Храма Хеки почти ничего не осталось, кроме расколотых кирпичей и опрокинутых колонн. В воспоминаниях вождей я вижу, как Эфия уничтожает его. Они пребывали в полном отчаянии после того, как вырвались из ее рук. Я поднимаюсь по неровным ступеням. Рядом со мной идет Руджек с факелом в руке, а остальные держатся позади. Мы перешагиваем через чаши, разбитые статуи и треснувшие камни. Шепот прекращается только тогда, когда я подхожу к возвышению на гладкой платформе. Она покрыта пылью и обломками, но в остальном разрушения ее не затронули. Я бью платформу ногами.

– Он здесь.

Руджек опускается на колени и безуспешно пытается сдвинуть в сторону толстую гранитную плиту. Он замолкает, и я вижу, как пот стекает по его лбу.

– Возможно, мне нужна небольшая помощь.

Я опускаюсь на колени рядом с плитой.

– Давай попробуем.

Мы толкаем платформу. Камень со стоном сдвигается, а пыль и мусор летят в бездонную яму.

Руджек присвистывает, и звук эхом отдается в пустом пространстве.

– Теперь мы должны заползти в брюхо зверя.

– Не совсем брюхо зверя. – Я иду к выбитой в стене лестнице. – Но в целом ты прав.

Рудек зажигает несколько брошенных факелов и расставляет их вокруг Храма, чтобы было больше света. Затем он бросает еще один факел в дыру, и тот падает так долго, что пламя гаснет до того, как факел достигает дна. Мы смотрим друг на друга, мрачно нахмурившись.

– Я пойду первым. Мы не знаем, что внизу.

– Там точно нет ничего живого, – говорю я. – Не самое приятное зрелище.

Руджек закрепляет за спиной незажженный факел и спускается в темноту. Я не медлю и тоже начинаю спускаться. Не хочу уходить далеко от него, опасаясь, что Эфия может выйти из пустоты между мирами и похитить кого-нибудь. Сырой воздух душит меня и обжигает горло.

Руджек вскрикивает, и я замираю, цепляясь за ступеньки. Холодный воздух змеится вокруг моей шеи, и голос Руджека затихает. Неужели Эфия стащила его с лестницы, словно вор в ночи? Или какой-то другой демон пришел и забрал его в качестве заслуженной добычи? Быть может, какая-то новая, непостижимая сила пришла, чтобы увести его от меня?