– По моим подсчетам, у нас по миллиону противников на человека.

– Так себе подсчеты, – говорит Эсснай, прищурившись.

– Не бойся, если не справишься со своей частью, Майк, – поддразниваю я. – Я облегчу твою ношу.

В свете факелов, установленных вокруг Храма, мелькают тени – они слишком четкие, чтобы в них могли прятаться фамильяры. Враги подходят все ближе, и кровь оглушительно стучит в ушах. Даже несмотря на то что мы в меньшинстве, я чувствую прилив сил перед битвой. Магия покалывает кожу. Я чувствую свет тысячи солнц, сияющих внутри меня.

– Посмотрим, что я могу сделать.

Руджек смотрит на свой скимитар, угодивший в камень, пространство между ним и его мечом изгибается, как течение реки. Скимитар летит обратно в его протянутую руку.

– Этому меня научила Раеке, – поясняет Руджек, усмехаясь через плечо.

– Ты что-то от нас скрываешь, парень, – говорит Майк.

Я скрещиваю руки на груди.

– А я могу вызывать огненные бури.

– Показушники! – одновременно кричат Сукар и Эсснай.

Слышится лязг металла – это мои друзья достают свое оружие. Сукар бросает на меня обнадеживающую улыбку, поднимает один из своих серпов и кивает. Мой посох остался в Храме. Он мне больше не нужен. Сегодня мне нужна только магия, никаких провалов. Это больше не повторится.

Шотани спускаются в долину первыми, двигаясь тихо, как сама смерть. За ними следуют демоны. Даже отсюда видно, как их глаза светятся в ночи, словно у голодных гиен. Шотани одеты в черные туники, а на демонах красная форма жандаров. Трудно определить, где заканчивается эта огромная армия. Мы окружены.

– Почему никто не подумал пригласить на этот бой побольше крейванов? – спрашивает Майк.

Руджек скрещивает перед собой скимитары.

– Тебе повезло, что кто-то вообще пришел.

Ре’Мек поднимает руки к небу, и луна разгорается ярче, чтобы мы могли лучше видеть.

Прямо перед Руджеком появляется Эфия – она выходит из пустоты в долину. И тут время останавливается. Руджек стоит совершенно неподвижно, сжимая в ладонях скимитары. Я тоже замерла, но мой разум сохраняет бдительность. Все вокруг меня стоят неподвижно, как статуи. Эфия наклоняется к уху Руджека и что-то шепчет. Его губы шевелятся, но ветер уносит слова. Внутри меня вновь закипает пламя. Что они говорят друг другу? Моя магия давит на Эфию. Вдруг мои чары отскакивают от нее и врезаются в меня с такой силой, что я кашляю кровью. Зато магия Эфии меня больше не беспокоит.

Затем я вижу, как из тени выходит моя мать с Оше, и на глаза наворачиваются слезы. Мое сердце наполняется одновременно и радостью, и печалью. От моего отца остались только кожа да кости, во взгляде нет ни капли жизни. Арти выглядит ничуть не лучше. Она подходит ко мне быстрым шагом, со страхом оглядываясь на Эфию, которая все еще шепчет что-то на ухо Руджеку, и смотрит на меня.