— Да, есть у Первого отряда такая привилегия, верно? — сказала Сэнсоун. — Они супергерои, спасают мир от магии, а нас — от нас самих. У нас-то работа посложнее будет.

— Верно, — подтвердил Менчу. — Поэтому у нас и случаются неприятности.

Его охватывало отчаяние. Сэнсоун, похоже, поставила дымовую завесу и, судя по всему, беспечно за ней отсиживалась. Ему не удавалось ничего из нее вытянуть, заставить ее сказать ему то, ради чего он пришел, — и она это знала.

Менчу слегка передвинул ноги, будто бы собираясь встать.

— Впрочем, мне кажется, это лучше, чем совсем уж безоглядно любить свою работу, — высказалась Сэнсоун.

«Слава богу», — подумал Менчу.

— В каком смысле? — спросил он.

Она поставила бокал с вином на кофейный столик перед собой и посмотрела на Менчу в упор.

— Одно дело — испытывать неприязнь к собственной работе, понимая, что все же служишь благому делу. Совсем другое — ощущать, что твои коллеги это благое дело компрометируют, — произнесла она.

— Вы имеете в виду кого-то конкретного? — откликнулся Менчу.

— Должен же кто-то сказать это в открытую, — ответила Сэнсоун. — Десме и Де Фоса.

— А, — сказал Менчу. — Да. А вам известно, что Сэл придумала им обоим прозвища? Она мне как-то об этом сказала. Называет их Леденцом и Тянучкой.

— Леден… цо-ом? — Сэнсоун коротко и немного надрывно засмеялась. Но потом глубоко вздохнула и успокоилась. — Здорово, — сказала она.

— Им подходит, — согласился Менчу.

— Несомненно, — кивнула Сэнсоун. — Я даже знаю, кого как она зовет. — Сэнсоун снова взяла бокал и отхлебнула. — Иногда мне не отделаться от мысли, что именно то, что я меньше всего люблю в своей работе, им нравится больше всего. Я боюсь, у нас появилась…

— Пара паршивых овец? — подсказал Менчу.

— Спасибо, — ответила Сэнсоун. — Именно так. Пара паршивых овец.

И она отхлебнула еще раз.

— То, что случилось с Сэл, внушает мне ужас и отвращение. То, чем она стала. Но еще отвратительнее мне то, чем, насколько мне известно, сейчас заняты Десме и Де Фос.

— Хилари, — произнес он, — она все еще у них?